Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 02 (207), 2016 г.



СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ГЕОРГИЯ ЯРОПОЛЬСКОГО

Вчера был очень хороший, насыщенный событиями день. Но он был опустошен в моем сердце печальной вестью о кончине человека, которого я хорошо знал и любил – Георгия Яропольского, замечательного поэта и переводчика. И сегодня, просыпаюсь – вроде все хорошо. И вдруг вспоминаю – нет с нами Юры (Георгий – его литературный псевдоним). Мир его праху! Безмерно талантливый был человек, сердечный, трудоголик, что касалось литературных дел. Юра был загружен литературной деятельностью «на все сто». Переводил иностранную литературу для крупных московских издательств, редактировал всевозможные сборники, активно участвовал в работе альманаха «45‑я параллель», писал предисловия и послесловия к новым книгам (самое гениальное, на мой взгляд – к «Голубятне» Марины Кудимовой). Активно участвовал в делах Союза Писателей XXI века. И при этом был тихим, спокойным, уравновешенным человеком, который никогда не ставил свое «Я» на первый план, как это делают многие люди искусства. Таким – скромным, доброжелательным, бесконечно родным – и останется Георгий Яропольский в сердцах всех, кто его знал. Печально все это. Безвременная кончина, по возрасту еще бы жить да жить…

Александр КАРПЕНКО



Двойничество и его ипостаси в стихотворении поэта

Георгий Яропольский
(из цикла «Эссе одного стихотворения»)

* * *

«Добрый день, имярек», –
обознался прохожий.
Я не тот человек –
видно, просто похожий.
Мы расстались навек,
только фраза осталась.
«Я не тот человек», –
ненароком шепталось.
Окунаешься в быт,
невозможный без дозы, –
эта фраза свербит,
вроде старой занозы.
«Я не тот человек», –
констатируешь утром,
отправляясь в пробег
по рутинным маршрутам.
И, бредя на ночлег,
средь привычного хлама:
«Я не тот человек», –
повторяешь упрямо.
Я по горло игрой
вашей сыт, если честно.
Я не тот, а другой,
только кто – неизвестно.
Это сделал мой век,
искажающий лица.
Я не тот человек,
а к тому – не пробиться.
Меж слепцов и калек
повседневной пустыни:
«Я не тот человек», –
утверждаю поныне.
И в зеркальную гладь
все гляжу исподлобья,
не желая признать
достоверность подобья.

«Нет, я не Байрон, я – другой», – воскликнул однажды Лермонтов. «Идешь, на меня похожий… прохожий, остановись», – это уже Марина Цветаева. Как мы видим, тема двойничества и самоидентификации, с легкой руки Эдгара По и Роберта Льюиса Стивенсона, прочно утвердилась в русской поэзии еще в начале XIX века. Поэт Георгий Яропольский подает эту тему на современном материале и в собственной обработке. Ситуация, в которой оказывается герой Яропольского, жизненна и обыденна. Кому из нас не приходилось принимать чужого человека за своего давнего знакомого! И вовсе не потому, что у нас такая плохая память на лица. Во первых, можем обознаться, глядя с большого расстояния. Во вторых, другой человек может принять позу, характерную для нашего знакомого или друга. И, наконец, в третьих, человек, которого мы видим, может быть действительно очень похожим на нашего товарища или родственника. То же самое часто происходит и тогда, когда мы являемся уже не субъектом, а объектом наблюдения. «Извините, обознался! – говорим мы, подойдя поближе. – Принял Вас за другого». «Ничего, бывает, – отвечает, как правило, собеседник. – Всего хорошего». И на этом все, как правило, заканчивается. У обычных людей.
Но человека с поэтическим даром случайно услышанная на улице фраза зачастую долго не отпускает. Крутится в голове, вертится, не дает покоя. Словно ты что-то не до конца понял в этих стертых, привычных словах. Так же, как у Яропольского, у Михаила Анищенко долго крутилась фраза, сказанная ему сторожем-собутыльником: «Тот, кто жив, никогда не умрет!». В этом плане, наверное, все поэты «одним миром мазаны».

            Мы расстались навек,
            только фраза осталась.
            «Я не тот человек», –
            ненароком шепталось.

Так случайная фраза, услышанная на улице, постепенно обрастает неслучайным, философским смыслом. Оглядываясь на свою прошлую жизнь, герой Яропольского вдруг начинает отчетливо осознавать, что в спешке дней не раз принимал себя за другого. «Настоящий» человек постепенно оброс рутиной повседневности, оставил в прошлом свои юношеские романтические порывы. Момент самоотчуждения и раздвоения происходит у героя именно тогда, когда он вспоминает о своих былых устремлениях. Короста жизни разъела человека незаметно, но он все еще продолжает верить в то, что оказался жертвой обстоятельств, что прежние устремления души в нем не иссякли. Но – случайно услышанная на улице фраза вдруг раскрывает ему глаза на себя истинного. Он внезапно прозревает – и ужасается от перемен, произошедших с ним за эти годы. И сознает, что к себе прежнему, к себе лучшему уже «не пробиться». Хотя и продолжает убеждать себя самого в противоположном. В этом – емкость взгляда поэта на своего героя, ведь все мы напичканы порой самыми невероятными представлениями о себе и окружающем мире.
Удивителен взгляд героя стихотворения на рутинный, непоэтический мир. Он говорит о нем как о «повседневной пустыне». В сущности, поэзия – это соскабливание с себя напластований нетворческого быта. В то же время человек в современном обществе не может полностью отринуть рутину. Иначе он просто не выживет. Самые героические люди, случается, одним махом сбрасывают с себя, вроде Гогена, груз неромантических буден – и нагишом, в прямом и переносном смысле, отправляются на вожделенный остров Таити.
Стихотворение Яропольского можно условно разделить на две части. Если в начале стихотворения доминирует спокойная, доверительная исповедальность, то со слов «я по горло игрой вашей сыт, если честно» у поэта словно бы открывается второе дыхание. Его речь, не выбиваясь из ритма, становится чуть громче и тверже. В ней уже присутствует обвинительный приговор своему времени.

            Это сделал мой век,
            искажающий лица.
            Я не тот человек,
            а к тому – не пробиться.

Если обратить внимание на «блуждающую анафору», строку-рефрен «я не тот человек», стихотворение Георгия Яропольского получится уже не двух-, а трехчастным, подобно классическим сонатам или симфониям. В самом деле, за двумя катренами, в которых этот рефрен присутствует, неизбежно следует строфа, в которой такого рефрена нет. Все это в совокупности свидетельствует о том, что форма стихотворения автором хорошо продумана и виртуозно исполнена – в ритме двухстопного анапеста.
И – удивительное дело! Магией слова и мысли, постижением непостижимого поэт производит развенчание «черной магии» двойничества. В конце стихотворения герой и его двойник сливаются в одно целое. Это происходит где-то там, в зазеркалье, где, согласно Лобачевскому, сходятся параллельные прямые.
Как мы видим, у Георгия Яропольского по жанру это не мистический триллер, как у Стивенсона в «докторе Джекиле и мистере Хайде». Двойничество не доходит у героя Яропольского до потери сущности. Только загадочная фраза, услышанная от незнакомца, расслаивает жизнь героя стихотворения на мир мечты и сухую реальность. Такое «двойничество» свойственно, наверное, любому человеку. Вот почему стихотворение Георгия Яропольского находит столь широкий отклик в сердцах читателей.

Александр КАРПЕНКО



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru