Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 08 (213), 2016 г.



Владимир АЛЕЙНИКОВ
ПРИЧИН ПРОЩУПЫВАЯ ПУЛЬС

 

ИЗ ЛЕТ БЫЛЫХ

Кому не пели соловьи?
Мы выпили по капле
Ресницы мокрые свои
И поняли – не так ли? –
Что этот лес из лет былых,
Помянутых в рассказе,
Благословен для нас, иных,
И ясен в первой фразе.

Он всеми помыслами там,
В покинутом далече,
И так и тянется к устам
Окрестностями речи,
Чтоб этот год и этот дом
И гроз долготерпенье
Увитым розами жезлом
Сменили омертвенье.

Причин прощупывая пульс,
Найдешь ли ты сегодня,
В наивном выговоре пусть,
Присутствие Господне,
Чтоб слово, сказанное нам,
Теперешним и мудрым,
Росло, как лес, по сторонам
И радовало утром?

Тетрагональная тетрадь
Заполнена на ощупь,
Как будто твердь и благодать
Смятение полощут –
И счет поступкам в тягость мне,
И нету избавленья
От этих родственных весне
Примет благодаренья.

Камедью вишни изошли
На юге приютившем –
И вышли, а не снизошли,
К считаемому бывшим –
И смотрит прошлое на нас,
И жест его сдержали
Уже увиденные раз
Державные скрижали.

И бродит где-то рядом с ним,
Угадываем смутно,
Незаменимый аноним,
Теряясь поминутно,
Чтоб, с нотной грамотой листвы
Приученные знаться,
Его не спрашивали вы,
Куда ему деваться.

Знавал и я его давно –
А нынче в осужденье
Деревья плещутся в окно
И ленное владенье –
И нет названья для лица,
Что выглянет так редко, –
К ногам катился мудреца
Динарий ариэтки.

Так царствуй, память, наяву
Звездою незабвенной!
Еще я мысленно живу
Порою сокровенной –
А время сотканную нить
Напрячь не позабыло,
Чтоб книгу давнюю открыть
Заветами Сивиллы.

-


НА ОКРАИНЕ СЛОВ

Ты живешь на окраине слов,
Где в ночи шевелится листва, –
Отчего же не вспомнится вновь
То, чем чуткость, к примеру, жива?
Отчего же как часть высоты,
Пламенеющей нехотя днесь,
Выступают из лета цветы,
Поднебесья украсивши весь?

Зацелованный мальвами сад
Еле дышит – а время не ждет –
И с тобою сдружившийся взгляд
Не привык огорчать наперед, —
Примечая, как червь или плод
В поединке своем победят,
Отличаешь ты меры оплот
От широт, что ведут и щадят.

Учащенное сердце скорей
Восприятию выстроит лад –
И как смотрят на брег с кораблей,
Я с собой ощущаю разлад –
Значит, незачем с крыши моей
На округу глядеть и глядеть,
И смыкаются дали темней,
Чтобы тайну, быть может, воспеть.

Что же долго так в этом году
Добирался ты, друже, сюда?
Иль судьба поджидала звезду
И сюда покатилась звезда?
Покатилась, упала, взошла,
Заповедную грань одолев, –
И, веленью вверяя тела,
Перед нею смиряется Лев.

И туда ты вгляделся как раз,
Где разбег приторможен земли,
Там, где устья днепровского лаз
Урезонил навек корабли, –
Там театров оптических час
Вроде пробил, на убыль уйдя, –
И, чтоб вымолить счастье сейчас,
Не хватало мне даже дождя.

Там заката широк оксамит,
И разбег сухотравный велик,
И присутствие моря томит,
И гортанный рождается крик,
И пространство, не знавшее стен,
Разрывает подарок степной,
Где ясней и доходчивей всем
Надхождение стени иной.

Ах, бурьяна таманского ворс,
Перемирие желтых стеблей!
Воспретят ли Даждьбог или Хорс
Покоренье благих пропилей?
Где акрополь – белеющий лунь –
Представал в невозможной красе,
Вероломную пестрядь июнь
Рассовал наугад вдоль шоссе.

Где колонн возвышался канон,
Поднимаются горы вдали,

Чтобы этот прощальный поклон
Мы для муз беспечальных нашли,
Чтобы в наших мучениях впредь
Уживались и сумрак, и свет,
И толикая виделась твердь,
Где окна потаенного нет.

Виновато ли сердце теперь,
Что отрывисто дышащий хлад
Городит очертанья потерь,
Нетопырь пролетает чрез сад?

Я-то знаю, что мы не в гостях,
И затеи еще не во мгле,
И придется нам прок в новостях
Почему-то любить на земле.

Застывает роса второпях,
Привыкая забывчиво спать,
Но и промах и лемех в степях
Не пожалуют каждую пядь –
Где не сжата пощады щепоть,
До поры торжествующий сев
Охраняя как дух свой и плоть,
Околесицей сдерживай гнев.

Раскошелив Тамань на ветру,
Боевая тревога дремот
Обнимает деревьев кору
И картавое бремя широт, –
Я не только живу наверху,
Чтобы честь за версту узнавать
И в порыве своем ко стиху
У колодца в степи колдовать.

И не только я в белом луче,
Ковылем подпоясан худым,
И ладони лежат на плече,
И печаль убаюкивал дым, –
Не дожди меня в ночь уведут,
И калитка не сказку шепнет –
Только, если водой разольют,
Кто ушедшее время вернет?

Ну а если на Север взгляну,
Где оставил, обрел, растерял
Растяжимую ширью страну,
Одержимости зрю ритуал, –
И мятущейся гарью холмов
Набегает на осень Москва,
И смежаются крыши домов,
И потешность умов здорова.

До чего же люблю силуэт,
Величавый колышущий лоб,
И доверчивый волчий билет
Аргентинского танго взахлеб!
Или ртуть электричек уйдет,
Затопив подъездные пути, –
И почти примиряется тот,
Чьи пророчества вновь перечти.

До чего увела свысока
Удивленную братию ты,
Если, бросив себя на бока,
Прямиком простираешь мосты –
У тебя и река, чтобы вплавь,
И при случае – голову с плеч, –
Но со мною ты все ж не лукавь –
Не тебе ли излучиной лечь?

О рачительный лепета пот,
Простодушия бренная рань,
Где и так, что ни шаг, эшафот
И до прав дорывается брань, –
Как рубахи к заутрене, спят
Над корыстью твоей облака,
И одежду надежды до пят
Ты не прячь, почивая пока.

Удержи, государыня, гнев,
Отыщи дорогую красу
В этом скорбном явлении дев,
Теремах и лесах на весу,
Чтобы, ахнув над хохотом зим,
Пронеслось над тобой воронье
И совиная невидаль с ним
Уходила скорей в забытье –

Опуская глаза и весло,
На челне среди рек и морей
Поплыву, умудренный зело,
Во пределах отчизны моей,
Чтобы чуять готуемый ков
Над приютом осенним моим,
Чтобы жить на окраине слов,
Сохраняя почтение к ним.



* * *

Так в этом октябре молчанье совершенней –
Забытым колоколом зыблется туман,
И ангел ввечеру, хранитель утешений,
Огни уже зажег и выманил обман.

А надо бы идти над реками степными
За жреческим дождем – да жребий не таков,
Как в прежние годы с их мыслями родными,
Когда разгульный строй я видел чудаков.

И, может быть, тогда постигну отдаленье –
А свечи подождут – и слышатся едва
Явившиеся мне в рассветное даренье
Не сбывшиеся там заветные слова:

Пусть в жизни прячут зло, как выцветшую розу,
И жало змиево не жалоба смычка –
Пою красы твоей последнюю угрозу,
Последнюю грозу, как зов издалека.



ПРИЧАСТНОСТЬ К СТАЯМ

Повторения выговор кровный
Мне напомнил о доле племен,
Чтобы чувствовал выбор неровный
И очнулся, грозой опален, –
Раболепная лепта нагорий
В этот список давно внесена,
Чтобы жаловал дружбою вскоре
И от тяжбы щадил рамена.

И намучившись нынче со взмахом,
Расстоянье вполне одолев,
Перелетным приходится птахам
Привыкать к осыпанью дерев, –
Да откуда за птицею птица
Возникают над Югом, крича,
Чтобы Север не мог позабыться,
Где лишились тепла сгоряча?

Ведь не столько они виноваты,
И уже примириться должны
С тем, что все от рожденья крылаты,
И от этого нет им вины, –
И тогда разрешится, пожалуй,
Неземная загадка высот –
Семизвездье Медведицы Малой
Напоило их сутью красот.

Этот жест, повторяемый часто,
Обозначил судьбу навсегда –
Послушанье павлиньего царства,
Обретенную краску стыда,
Голубятен забытую Трою,
Воробьев невеликий уют, –
И причастности к стаям не скрою,
Даже если они не поют.

Мне теперь остается, наверно,
Подобрев, на себе испытать
Лишь во сне уясненный мгновенно
Летаргический способ летать, –
И тому, что случится, случиться –
Не с тебя ли как с гуся вода? –
И напеву нельзя позабыться,
Если он дотянулся сюда.

Или облачной тайны пустыни,
Исчезающей там, вдалеке,
Никогда уж не встретишь отныне
С тополиною веткой в руке?
Со слепым ты не бросишь немого!
Вот и мы пребываем в ночи –
И какое-то вещее слово
Произнесть ты меня научи.

Ты явилась, как исповедь лета,
И опять меня манишь и ждешь –
Если к вечеру мало нам света,
Ты в очах его сразу найдешь

Или выглянешь вдруг из потемок,
Приподняв полукружья бровей,
Несуразна, как гадкий утенок,
И прекрасна повадкой своей.

И пускай изгоняем из виду
Истомленный отчаяньем след
Лебединого зова Обиды
Из подверженных прошлому лет, –
Ни за что мне с тобой не расстаться –
Знать, и впрямь не грустнели ничуть –
И всегда позволяет собраться
Предназначенный Господом путь.

Это шествия шаг невесомый
Над увиденным нами вокруг,
Это вести для выси искомой,
Озаряемый песнями юг, –
Цену звонкому слову я знаю,
Принимаю в нем все, что ни есть, –
И затверженность эта земная
Остается незыблемой днесь.



* * *

Я выбрал этот смысл, как похвалу,
И речь моя да будет мне отрадой –
Три яблока на вздыбленном полу,
И стон лежит раздробленной тирадой.

Три яблока округлые в горсти,
Единожды увиденные прежде, –
И ты, моя родная, не грусти,
Смутившаяся в дымчатой одежде.

Когда же отчуждение уймет
Свою перенасыщенную тягость,
Я выскажу и лепет, и полет,
Имеющие сущность и двоякость.

Я выберу, поскольку уж привык
Ответствовать осознанности сада,
Изведанный и праведный язык –
И более загадывать не надо.

И пристальнее вглядываюсь я
В доставшееся сызнова наследство –
О странная, наивная семья,
Впадающая в крайности и в детство!

И, может быть, познаем благодать,
Явившуюся к нам, как месяц ясный, –
Но все же ни за что не распознать
Картины жизни, странной и прекрасной.



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru