Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 24 (229), 2016 г.



Софья ОРАНСКАЯ
ГРЯДУЩИЕ ВЕКА

 

Софья Оранская — поэт, прозаик, сценарист. Родилась в г. Орехово-Зуево, Московской области. Образование: 1) Литфак МГОПИ (бывший ОЗПИ), 2) Курсы "Английский язык по туризму" (г. Москва), 3) Вечерние курсы сценаристов (ВГИК, мастерская В. Черных, г. Москва) 4) Факультет Славянской Цивилизации, метриз "Развитие философской мысли в России" (Сорбонна, г. Париж). Работала в школе, затем на киностудии "Мосфильм". С 1992 г. живет в Париже. Автор 16 сборников поэзии, культурно-социологического эссе в двух томах "Франция, семь лет размышлений", сценариев художественных фильмов, рассказов, эссе, критических статей, интервью, романа на французском языке "Исповедь женщины нового тысячелетия".
Член Содружества деятелей литературы и искусства "Глория" (Германия), литературно-художественной ассоциации "Анна Ярославна" (Париж, Франция), бывший член МАПП (международная ассоциация писателей и публицистов, Рига, Латвия, затем Лондон, Англия. После смерти его учредителя Ассоциация прекратила свою деятельность).
Лауреат Премии Международного Конкурса им. Эммануэля де Ришелье (в номинации "Поэзия". Приз "Алмазный Дюк") 2015 г.
сайт www.oranskaia.com



Поэт

Вы изучаете портреты
Ушедших поэтов, –
Пытаясь соотнести
Лиц-взглядов вопросы-ответы
С их миром заветов,
Вылитых на листы...
                                   Вы! –
Ученый-физиограф,
Лингвист, историограф
И просто –
Учитель-изучатель
Иль школьник-почитатель...
Послушайте!
Поэт –
Не имеет в лице готовый ответ –
На свои запросы бесконечные,
На ваши вопросы дотошно-желчные...
Есть необъяснимая отрава
В анализах всезнающей оравы.
А поэт...
Он заказывает обед,
Пышный.
Не считает посмертных побед –
Аналитиков диссертаций...
И пишет –
Воздушных поэм крыши, –
Раскрасневшись от рыбных торпед.
Дышит, –
Скрыв одышку седеющих лет,
(Все равно, в двадцать пять
Или в сорок стрелять-
ся,
Топиться, ложиться,
Сняв последней маски еще теплую гладь).
Не ищите соответствий! –
Лиц, поэм и неприветствий
Масок гипсовых.
                                   Неответствий
Воз найдете.
Нагребете,
Развернете
В кандидатских полосах,
Мир покойников смущая
В белых письменных снегах...
А лицо поэта –
Шлет вам свет привета!
В нем трепещет сердца
Влюбленный воробей.
Ждет от вас ответа –
Расцветшего лета,
Жизни новой цвета –
Ваших вер-любвей.
Несчастье – Счастье

Нет у cчастья имени.
Нет у страдания –
Названия.
А все слышится в счастье
Одночастность причастия,
Многочастность участия,
И частичность всевластия,
И сыпучих часов –
Шуршание.
А все видится у страдания
Бесконечность разрывания
Многочисленных слогов;
Глаз соленых берегов
Певучесть зазывания;
Тягучесть забывания —
                        Мук родов,
                        Пут грехов...
Будет счастье ли, страдание,
С именем или с названием, –
Каждый унесет с собой
Неназванности познания...
Письма расставания,
Горсти вспоминания,
Где шумят неутихающей толпы –
Одному –
Счастья удавшаяся роль,
А тому –
Страданья непрошенная боль,
А третьему —
Счастье-Страдание
В сердце поет
Ликом Одной...
И каждому —
Так
            терпеливо
                                   шьет
Холодной рукой
Судьба —
На пяльцах круга,
Где натянут светлый лен, —
Цветные крестики встречания
И метки расставания...
Жизни без названия.
И без имен.




Человечество

Мне было не до вас,
Грядущие века,
Я плакала о прошлом
ЧелоЖития.
И звезды
Смотрели
Из тридцати построенных столетий
Разрушенного Духа Бытия –
И жаром их дышали на меня.
И силуэты позабытых голосов
Торчали балками
Из пропасти забвений,
И ветер
Гудел меж котлована берегов,
Сгребая в кучу запахи глумлений
И завывая звуками рабов.
Там пепел бесконечных разрушений
Сменял Империй пурпурных рубин,
И снова падал от мечей чужих дружин
Отравленный кровями властелин.
Там звуки лиры на своих плечах
Несли звон рубки на палладиных полях,
Гул споров и речей на площадных вечах...
А под балконом мандалины
Страдали в сумрачных лучах
Лиловых зорь!
Я заглянула снова в котлован
Оцепенев, разглядывая странные картины:
Горения сибирских поселений
(оспы мор),
И плетки христианских обращений,
И устрашающий собак немецких хор,
И хоронящие болот трясины...
И голоса, и голоса, и голоса,
Хватали меня за волоса,
Тянули на дно котлована...
И их торчащие балки
Превращались в руки,
Горящие палки,
И молили о — прекращеньи,
И просили — о моленьи
За них...
Затих –
Гул-стон –
Шум-звон –
Собак, мечей, властелина,
Рабов, плеток, мандалины...
Сгорела звезда
Огнем МногоЖертвы,
Оставив свет
Улыбки Минервы,
Блеск ее воинских глаз
И — начищенного щита.
Они дойдут еще и до вас,
Грядущие века! –
Что не будут плакать о прошлом
ЧелоЖития.
Как не стонет Голос СовреЧеловека...
Повторяющего Глас Небытия.



*  *  *

Кастрированности моралей,
Подзаборности страстей,
Неразборчивости желаний,
Смешения мастей.
Свобода расставаний,
Отсутствие жертв,
Разбуженности алканий.
А счастья все нет.
Взрывы окончаний,
Сентиментальность слез,
Грубости прощаний...
Бежал по Парижу парижский барбос,
Бродяга был пойман и ликидирован.
А хозяйке лимитировали нос,
Ветер ей горе лишь в дремах донес...
Пройдет мно-го ве-ков...
Прогремит мно-го гроз...
Нарисуют в кино,
Как художник Annaud,
Двадцать первый век...
Au nom de la Rose.



*  *  *

Дебилизм эпохи
напиться чаю
я сегодня не в трансе
все большее еще впереди.
Травматизм крохи
умыться к маю
пустой диспансер
забор взгороди.
Полеты дома
начисть паркеты
я сегодня не в духе
буду – читать.
Приметы взлома
лист газеты
вылетают слухи:
буду ласкать.
А чай мятный свеж.
И ты меня хоть режь.



*  *  *

Дым из трубы в дому
                                   напротив.
И мой. Затихли как бы
                                   в лад.
И что здесь было невпопад?
Вам не скажу.
            – Раскрыть Причину? –
Я не к греху вернулась,
                                   к Вам.
Есть подвиг заданной
                                   кручины:
Молчаний лям-
ка
                                   ха-ха-ха!
Разбужен кто-то.
            Тому – со мной.
            Тому – к зерну.
И все покорство – огнеметом!
Здесь смерть взывается к огню!
Напалм на пальмы –
                                   в  т е  витрины –
Пожрет остаток
                                   скорбных душ.
И зов надджунглевой
                                   Вершины.
Все что послуш...-
                                   но
            Корень дыма в том раскале.
Рассеется. Прои-
                                   зойдет.
И влагой примирений звали... –
                        тому     кто    ждет
И ждет и жнет и
                        выжиданьем
И выжинаньем
                        само-сил
И в с е ответное
                        Прощанье
С Землей с предвечности носил.



*  *  *

По кровавым отсветам сна
Вы-простаю руки
На – ветер
По разорванным вырезкам дня
Во-прошаю звуки...
                                   Метит!
Метелей
                                   больше
                        Нет.
Погоня
                                   летит
                        лет
В спину. –
            Мимо             мимо              мимо...
            Мяты
                              запах
                                   чайный –
                        И ты – не случайный
                        В кольце моих рук
И –
                                   во-
            звещает звук
                                   Майный!
                        По синим выплескам губ
                        Вы!-
                                   прямляю плечи.
            И в очи –
                                               просвеченность труб
                                   И новые речи.



*  *  *

В глубину восшедшего пророчества,
Ты мне руки протяни – ссор.
И взойдет из иного иночества
Утром вымытый в глубинах земных взор.
Протянись навстречу, выйдя на скрещение,
И глаза зажмурь не слыша визг машин...
И увидишь Свето-обращение. –
Сушка глин...
Новых, в глубине дневного выверта.
Шаг налево, шаг направо. Вот зигзаг.
И опять. – Душа без тени, чья-то вымерла.
И горюет в тучах старый Маг.



*  *  *

Мне снился сон:
Я разговаривала с птицей, –
Ни алконост, ни лебедь, ни розовый фламинго,
но странно урождение от них,
от всех. С широким плоским клювом,
длинной шеей,
и красным опереньем кровяным.
И залетев в мой дом
у края леса и озерной тиши,
металась там
– о г р о м н о г о размера,
могла, подумалось, убить бы и меня,
да если б захотела. –
И жаль ее мне стало. Я смотрела
из сада, у колодца.
Отстранив ведро,
открыв окно,
окликнула ее.
Она стремглав метнулась и,
грудью вжавшись в грудь мою,
примялась
отчаянно,
спасаясь словно от погони.
И билось, билось сердце...
                                               Успокоясь,
сказала мне...
– смотрю вечернюю зарю –
одно простое, так...
– за что бы было, право? –
"Ох, так тебя, тебя
благодарю".



*  *  *

K*

В день святого Валентина
Я провалилась в сон глубокий. –
Здесь месяц сказочный двурогий
И найденная в роге глина
Смешались в звездное Ничто,
Стояла в Тьме (ядра?) (стояла ль?).
И звезд не видя. Без Тебя.
Не ненавидя. Не любя.
И ночь Большую узнавала, –
Там где не ведает Земля
Ни сказочный двурогий месяц
Ни Солнца белого лучи
Ни день ни розы ни часы
Не обнажались в этих весях...
Глубь? тупь? гул? доль? огни?
И ни долина ни каньоны
Ни океана страшный зов.
Ни красной глины черный ров.
Ни дом. Ни вол. Ни медальоны.
Ни шаткость пропастных мостов.
Без холода. Без жара.
                                               Око
Смотрело с центра на меня. –
Без звука, силою даря
Забрав часть старого оброка...
Меня (?) – еще – благодаря (?!)...
И все стояла в Тьме (стояла ль?).
И звезды падали в рукав.
И беглость земную прощала,
Тебя в полете обогнав.
День вниз сходил. Так я проснулась.
И чувствую: в разбеге звезд
Еще на крыльях душу нес,
Растерянный чуть-чуть сутулый,
Пропахший лепестками роз.
И вечер. Забываю странный
Глубокий сон – на Век один...
Заговорил мне Кто-то раны.
И Вас на боль заговорил.



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru