Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 13 (270), 2017 г.



Евгений СТЕПАНОВ: "ПОЭЗИЯ РАЗВИВАЕТСЯ ПО ДАВНО ИЗВЕСТНЫМ НАПРАВЛЕНИЯМ"



Евгений Степанов — поэт, литературный критик, кандидат филологических наук, издатель литературных журналов "Дети Ра", "Зинзивер", "Футурум АРТ", "Зарубежные записки", "Другие", газет "Поэтоград", "Литературные известия".

— Сегодня говорят о кризисе поэзии, хотя есть поэты, журналы, но на слуху у широкой публики одни и те же имена. Почему? Сейчас прозаическое время? Кого надо знать, кроме Полозковой и Гандлевского?
— Русская поэзия многообразна, талантами наша земля не обделена. Причем, есть яркие авторы, которые пишут силлабо-тонические (рифмованные) стихи, и есть яркие авторы, пишущие верлибры. Я очень люблю стихи "традиционалиста" Юрия Казарина (он живет в Екатеринбурге), авангардиста Сергея Бирюкова (преподает в Германии), мастера-виртуоза стиха из Москвы Сергея Арутюнова, Андрея Ширяева, который жил в Эквадоре, но, к несчастью, уже ушел из жизни, он, на мой взгляд, намного интереснее упомянутых Вами Веры Полозковой и Сергея Гандлевского, но только сейчас обретает посмертную славу...
Времена сейчас, как известно, капиталистические. И не всегда талант может пробиться. PR, реклама, раскрутка вышли на первый план. Условия диктуют крупные издательства, ведущие литературные журналы, премиальная политика… Если, условно говоря, ЭКСМО назначает кого-то писателем, то он им и будет. А хорошая поэзия — товар, увы, нерентабельный. Книги стихов сейчас выходят мизерными тиражами.

— Классики Серебряного века тоже выходили небольшими тиражами (например, "Камень" Мандельштама был напечатан в количестве трехсот экземпляров, "Вечерний альбом" Цветаевой имел тираж пятьсот экземпляров). И все же о них узнал весь мир.
— Это произошло не сразу. Запад в начале прошлого века покорили наши футуристы. Маяковский, Бурлюк, Хлебников, Каменский… Они были открытием, сенсацией. При этом они довольно активно занимались собственным продвижением. Ездили в турне по России, выступали в крупных городах, эпатировали публику. И, конечно, всегда очень важны люди, которые поддерживают талант. Как, например, Пастернак стал лауреатом Нобелевской премии? Помогли западные слависты, профессора американских университетов, прежде всего, выдающийся филолог Роман Якобсон. Великие литературоведы и великие лоббисты — они могли продвигать поэтов, ведь кто-то должен объяснять миру, что такое хорошо. Сейчас глобального института, который мог бы адекватно оценить современную русскую поэзию, нет. Или почти нет. Нынешняя критика зачастую комплиментарна (по сути является пиаром), либо оскорбительна. Но очень редко — обстоятельна и профессиональна. Экспертов уровня и авторитета Брюсова, Гумилёва (которые были не только выдающимися поэтами, но и выдающимися критиками) сейчас, к сожалению, нет. Но это не значит, что дело безнадежно. Я рад, что мы в журнале "Дети Ра" постоянно публикуем, я надеюсь, беспристрастные рецензии Эмиля Сокольского, Сергея Бирюкова, Полины Склядневой, других критиков. Всегда с интересом читаю рецензии, опубликованные в журнале поэзии "Воздух", эссе о поэтах Юрия Казарина в журнале "Урал". Есть толковые рецензии и в других изданиях. Правда рано или поздно восторжествует.

— Каковы критерии качественной поэзии? По какому принципу Вы отбираете рукописи в журнал "Дети Ра"?
— Думаю, точного ответа на этот вопрос нет. И быть не может. Я знаю множество стихов, которые написаны с нарушением стихотворного метра, другими огрехами, множество стихов совершенно простых, но которые стали достоянием русской поэзии. Для кого-то Эдуард Асадов — примитив, а для миллионов читателей (особенно молодых) — это величайшая и спасительная поэзия. Мой любимый поэт Владимир Соколов писал в традиционной манере, никогда не гнался за модой, а современен и сейчас, хотя уже давно ушел из жизни. Мой личный критерий качества поэзии один — помогают мне стихи жить, или не помогают. Если ты прочитал стихотворение — и тебе стало легче на душе, ты что-то понял новое, тогда это хорошее стихотворение. А что до отбора стихов в журнал "Дети Ра", то, как правило, я сам обращаюсь с просьбой напечататься у меня к тем поэтам, которых давно знаю и уважаю. Все-таки я работаю в редакциях почти тридцать лет. И, надеюсь, знаю, что происходит в современном литературном процессе. Круг моих авторов широк, но не безграничен.

— Появляются ли сегодня новые направления в поэзии? Пишутся ли сейчас манифесты? Как ранее писали акмеисты, футуристы, ничевоки...
— Новых направлений очень мало. Они связаны с развитием техники. Например, сейчас довольно распространена видеопоэзия, чего, разумеется, не было в ХIХ веке. Но в целом поэзия развивается по давно известным направлениям. В основе основ — фольклор. И палиндромическая поэзия, и заумь, и визуальная поэзия существуют в мире уже много веков. Мы, современные авторы, только развиваем наработки прошлых лет. А манифесты пишутся. В начале этого века, например, мы с коллегами из журнала авангардной поэзии "Футурум АРТ" написали манифест футурумистов.

— В чем суть литературного течения "футурумизм"?
— Мне представляется, что это очень интересное течение.
Само слово "футурумисты" несет в себе смысловую полифонию. Здесь и будущее, и ум, и мистика. Ничего не нужно выдумывать. Надо просто вслушаться в музыку слова. Настоящий поэт — всегда футурумист. На мой взгляд, футурумистами были и Пушкин, и Хлебников, и Волошин, и Гумилёв, и некоторые другие. Выдающийся поэт-авангардист Дмитрий Авалиани (царство ему небесное!) всячески поддерживал футурумизм. Когда я рассказал ему, какой смысл я вкладываю в понятия "футурумизм", "футурумисты", он заметил: ""Мисты" — это мистики. А будущего и поэзии без мистики нет". Я с этим согласен. Поэзия — сакральна. В ней — скрытые смыслы и коды. Хотя внешне она может быть очень простой и даже ироничной.
Поэт и литературовед из Санкт-Петербурга Арсен Мирзаев много лет назад в журнале "Петербургский книжный вестник" написал так: "Футур-ум — это и ум будущего (за-ум), и ум сегодняшнего дня (раз-ум), и ум, ушедший в прошлое (без-ум); иначе говоря континуУМ…"
Футурумисты (футур-ум-мисты) смотрят в будущее, но никого не стремятся сбросить с корабля современности. Многие из современных авторов журнала "Футурум АРТ", наверно, и не подозревают о том, что редактор причисляет их к сторонникам нового литературного движения. (Интересно, что вышесказанные мои слова в свое время процитировал в "Новом мире" главный редактор этого издания Андрей Василевский.)

— Вы до сих пор считаете, что никого из поэтов не надо "бросать с корабля современности", как предлагали футуристы?
— Да, я в этом убежден. Очевидно, что в культуре остались и остаются представители разных противоборствующих течений. И Николай Гумилёв, разумеется, не менее значим, чем Велимир Хлебников или Алексей Кручёных. То есть футурумизм сейчас пытается объединить и постфутуристов, и постакмеистов, и постимажинистов… Это такой своеобразный бахаизм в поэзии. В основе течения — стремление войти в литературное будущее путем консолидации творческих сил, использования различных школ и направлений, культурного взаимообогащения. Именно поэтому я в своих изданиях стараюсь печатать поэтов разных школ и стилистик, но объединенных одним общим качеством — талантом, устремленным в будущее.

— Кто, на Ваш взгляд, из поэтов прошлого сформировал сегодняшнюю повестку?
— Я думаю, что огромное влияние на современную мейнстримную русскую поэзию оказывает Осип Мандельштам. Очень много у него в последнее время появилось подражателей, так называемых постакмеистов. В самом деле, Мандельштам очень высоко поднял поэтическую планку. Вот вспомните, как он блистательно писал более ста лет назад, в 1915 году — "Бессоница. Гомер. Тугие паруса". Думаю, что до такого уровня (божественной, сложнейшей простоты Осипа Эмильевича!) подняться современным авторам очень непросто. Но линия задана. И поэты идут в этом направлении. Я рад, что развивается и авангардная линия современной поэзии. Во всяком случае мы в наших журналах "Дети Ра", "Зинзивер", "Футурум АРТ", "Зарубежные записки", "Другие", в газетах "Поэтоград", "Литературные известия" и других литературных СМИ стараемся эту линию поддерживать, печатая и палиндромы, и заумь, и визуальную поэзию, и верлибры.

— Не кажется ли Вам, что сегодня в "тренде" — некая замкнутость на себе, на своих чувствах, своем мире? Или это в принципе нормальная точка отсчета?
— Я думаю, что Вы правы — поэты погружены в себя, исследуют свой внутренний мир. И это нормально. Более того, я убежден, что только тогда, когда они погружены в свой мир, они интересны другим. Я не очень люблю, когда поэты говорят от имени страны, эпохи, пишут для всех. Никому такие стихи, на самом деле, не нужны. Замечательный поэт Николай Глазков однажды написал такое точное и пронзительное стихотворение:

Рассчитывая на успех,
Желая отразить эпоху,
Поэт сложил стихи для всех,
Жена прочла, сказала: — Плохо!
Тогда одной своей жене
Поэт сложил стихи другие.
И оказалось: всей стране
Потребны именно такие!

То, что интересно одному, может быть интересно и другому. Я думаю, что стихи и не должны собирать стадионы, как это происходило в шестидесятые годы прошлого века. Поэзия — дело интимное, камерное. С книгой лучше побыть наедине, почитать, подумать о себе и о мире. Как говорил Леонид Жуховицкий — "остановиться, оглянуться". Большого скопления людей для этого не нужно.

Беседу вела Дарья ЕФРЕМОВА
(В сокращенном варианте интервью впервые было опубликовано в газете "Культура" от 16.03. 2017)



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru