Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 31 (288), 2017 г.



ГРИГОРИЙ ОКЛЕНДСКИЙ



ИЗБРАННОЕ 2016 ГОДА, ИЛИ БОЛЬ МОЯ



Григорий Оклендский — поэт. Родом из Белоруссии. Школьные годы — в Гомеле, незабываемые студенческие — в Ижевске, а лучшие — в Новосибирском Академгородке. Многие годы занимался научной работой в области автоматизации научных исследований и разработкой информационных систем здравоохранения.
Более 20 лет живет на краю земли — в Окленде, Новая Зеландия, где работа в области информационных технологий сочетается с любовью к поэзии и путешествиям.
Автор 2-х поэтических книг — "Время собирать..." (2010 г., Ижевск) и "Время стихов" (2014 г., Москва), многочисленных публикаций в сетевых и бумажных изданиях. Член Союза писателей XXI века. Финалист 7-го Всемирного поэтического фестиваля "Эмигрантская Лира" в Бельгии, 2015 г., лауреат международных конкурсов.



ВСПОМНИМ РОДИНУ

Вспомним родину добрым словом —
Как закат над рекой притих,
Песни века поем мы хором
И вполголоса шепчем стих
О любви... Вкус ее неведом —
Это время влюбленных грез...
У костра догорает лето
Угольками любви всерьез.

Вспомнит родина ласковым словом
Нас, рожденных под небом стальным,
Околдованных с детства суровым
И неправедным ликом твоим?



ТРИ ЖЕНЩИНЫ

Эта женщина... разлюбит и не мучает.
Не напоминает о себе.
Иногда мелькнет строкой летучею,
Ласточкой в распахнутом окне.

А другая женщина — хорошая...
Мучает, любовь свою неся.
Жертвует собой, ломая в крошево
Горы голубого хрусталя.

А еще есть женщина ревнивая...
Извелась, измучилась тайком.
Утекла любовь ее красивая
Тонким пересохшим ручейком.

Три судьбы, три зеркала, три женщины...
Так похожи — на одно лицо...
Как узнать, с кем встреча нам обещана
На земле, свернувшейся в кольцо?




НИЧЕЙНАЯ ЖИЗНЬ

Ничейная жизнь на ничейной земле.
А дальше — обрыв, котлован. По росе
Ступают ничейные ноги
По топкой убитой дороге.
На этой дороге не ставят крестов,
Вдоль этой дороги не строят мостов.
И ангел над ней не летает.
Две матери горько рыдают.
У первой был сын — хулиган, дебошир.
Военную форму он гордо носил.
Снаряд разорвал ее ночью
Волной огнедышащей в клочья.
Вторая растила сынка на земле.
Растила хозяином в дальнем селе.
Гордилась сноровкой и силой.
Мечтала о внуках красивых.
Ее ожиданья рассыпались в прах.
Окутал село огнедышащий страх.
Кровинка родная — сынок,
За ридну сторонку полег.

Когда ты услышишь дыханье весны,
Над обочиной встанут две скорбных сосны.
Застынут их слезы смолою у глаз.
На ничейной земле похоронят и нас...



* * *

Памяти невинных жертв террора в Европе —
Ницца, Париж, Брюссель, Анкара, Стамбул...

Любимый город Шагала Марка.
И жизнь шагала, и смерть шагала.
В обличье бесов пришли шакалы.
И жизнь украли. И растоптали.
Европа добрая! Приют бездомных.
Ты шквальным ветром сегодня ранена.
И состраданием тоска огромная
Сдавила горло самаритянину.
Разлита ненависть по свету белому,
И окровавленный лазурный свет
На тени черные, саваны белые
Швырнул безжалостно худых монет.
Накрыла город лавина ужаса.
Кричали люди. А мир был глух...
Во имя павших, во имя мужества —
Убей дракона! И в прах, и в пух!




СТАРИК

Мечтала ли она о воле,
Когда встречали хлебом с солью,
И воздух пьяный веселил?
Казалось, все еще возможно —
Мечтать и думать осторожно,
Забыть о судьбах тех, острожных,
Что, не моргнувши, погубил...
А старость подступала резко.
Рука, как будто бы в отместку,
Усохла, в ней стакан дрожал...
И удивленью было место —
В суровый год, весной полесской,
Она — без дрожи и без мести,
В затылки... в зубы... наповал...

Усохшая, как древесина,
Воняющая нафталином,
Жизнь стала мукой и грехом.
И в остывающей постели
Воспоминания не грели —
Наотмашь били кулаком.
Вот так и прожил — две личины,
В наградах — китель, в сердце — страх.
И умирал невыносимо —
С кровавой пеной на губах...



ЧТО ДОРОГО

Ни гроша ты не оставишь за душой.
Ничего не унесешь в далекий край.
Все, что дорого, отдай пока живой —
Раздари, оставь внучатам, разбазарь.

Память, как крупу, перебери
И по зернышку отдай на семена.
По крупицам ту девчонку сотвори,
Что была в тебя когда-то влюблена.

Обойди пешком священные места.
Не забудь отдать последние долги.
Над могилой мамы разомкни уста —
Только не обманывай, не лги.

Успокой свою печаль в закате дня,
Под покровом ночи надышись травой.
Не прощайся, ибо, даже уходя,
Оставляешь в небе росчерк озорной.



* * *

В нашу гавань заходили корабли,
Швартовались, грелись у причала.
Вдалеке от неулыбчивой земли
Им хотелось жизнь начать сначала.
Чтоб высоким был морской прибой,
И океанические волны
Борт не накрывали с головой,
А касались с легкостью проворной.
Чтоб покой и мир венчал пейзаж...
В праздник — фонари похутукавы,
Украшая местный антураж,
Радовали лакомой приправой.
Чтобы устремленное вперед
Время нас щадило и прощало.
И с годами каждый новый год
Означал, действительно, начало.

Память — полноводная река,
Возвращает к дальнему истоку,
Где осталась детская страна,
Мамина усталая забота.
Где по лужам мелким — корабли,
Будто настоящие фрегаты,
Уплывали с крошечной мели
В мир огромный, взрослый, необъятный!
И вернувшись на круги своя,
Обретая мудрость и терпенье,
Поклонились вечным островам
И судьбе, что вынесла теченьем...




ПАМЯТИ ОТЦА

Вот жизнь прошла. Я тоже с ней знаком.
Все больше прошлого. Там воздух невесом.
Там детская наивная мечта.
Родителей прекрасная чета.
Там бабушка... ее я "бусей" звал.
Дразнилками ей бусы нанизал.
Там старший брат. Далекий и чужой.
С ранимой и израненной душой.

Вот жизнь прошла. Прозрение. Распад...
Мой папа умер десять дней назад.
Мелькали страны, земли, города —
Его не предавал я никогда.
Предал сегодня... матушке земле.
И бросил ком, сдавивший горло мне.

Листает осень дни, и листопад
Уносит жизнь... И не вернуть назад.



ГОЛОС БАБЬЕГО ЯРА

Я стою над обрывом
Я сегодня умру
Как последний обрывок
Я дрожу на ветру
Мне осталось немного
Мысли черные гнать
И с простреленным боком
Ямой черною стать
У последней секунды
Неизбывна тоска
А у Цили под утро
Разболелась спина
Полицаи разбили
Мне прикладом очки
Я не вижу там Циля
Неуклюже лежит
Среди тел недвижимых
Среди голых телес
Мы с ней с детства дружили
В школу бегали вмес...

Усыпил и покинул
Нас невидимый бог
Малышей неповинных
От беды не сберег
Я тебя не покину
Голос мамы шептал
И любимого сына
Согревал утешал
Дети с нами погибнут
И не будет сирот
Осень косточки стынут
Перемелют наш род
Перепашут землицу
С нашей костной мукой
Сквозь пустые глазницы
Прорастем лебедой
Не забудем вовеки
Гнавших нас на убой
И кровавые реки
Засыпавших землей
Не молю о спасенье
В кровожадном дыму
Заклинаю к отмщенью
Умирая во рву
И среди этой муки
Шевелилась земля
Мы отмучились Мулик
Я любила тебя



БОЛЬ МОЯ

Вот печаль нежданно посетила
И слегка меня приобняла...
Мне с ней горько, хлопотно, уныло.
Встречу водкой. Сядем у стола.
Закушу. Стопарик опрокину.
Не гоню печаль — зову друзей!
Что ж ты, боль, меня толкаешь в спину,
Но не выпускаешь из когтей?!

Иллюстрации: Виктор Габриель Жильбер, Альбер Марке, Илья Машков



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru