"Поэтоград" № 7 (22), 2012.

После третьей мировой войны (а ведь она непременно случится) на земле не останется ни одного живого существа. С разницей в доли секунды будут уничтожены сначала военные объекты, потом здания правительственных учреждений, жилые дома, больницы, школы, детские сады. Города, роскошные парки обратятся в пыль. Водоемы начнут излучать такую радиацию, от которой погибнут водоросли, прибрежные растения, и второго шанса выйти на сушу в виде какого-нибудь одноклеточного организма человеку не представится.

в декабре проснешься за окном ядерная зима
прах земной перемешан с небом равно как свет и тьма
на площадях водружают под ура троекратное
ржавые «тополь-м» и повторяя тополь тополь
тополь тополь ты надеваешь ядерное пальто
и выходишь в парадное

раздавишь ботинком атомный шприц и его игла
напрасно грезила стогом сена и вот легла
дырчатым острием указав направленье удара
по секретному бункеру и ты благодарен атомному ядру
что ритмично хлещет по головы ведру
и терзает геоид имеющий форму шара

а на улицах людно везде раздают хлеба
предвкушенье рождения атомного гриба
заставляет плоть трепетать будто нос крольчихи
и бросая тени на ядерный тротуар
три волхва стоят мельхиор бальтазар каспар
как три тополя на плющихе

Но пролетающий мимо нашей планеты гуманоид сможет заметить возвышающиеся повсюду почерневшие от песка и пепла павильоны дорогих киностудий, которые и будут служить ему напоминанием о том, что здесь когда-то жили мы, то есть, люди. И это единственная будущность, ожидающая наш бренный мир. Право слово, какому держателю ядерного чемоданчика придет в голову направить ракеты на декорации к историческим (и не только) фильмам?

мой брат ты обрел выраженье лица
и устную речь без акцента
ты занял сто баксов у бога отца
под три годовые процента
с такими деньгами ты купишь нам всем
билет вавилон-вифлеем
(…)
не помню аврелий сказал или тит
оставь для благого благое
ракета касам в галилею летит
на радость еврея и гоя
но может комета галлея
на что я надежду лелею

Гуманоид обязательно приземлится. Пройдется неспешной походкой по бутафорским развалинам тысячелетий и, может быть, где-нибудь, в куче доспехов из папье-маше обнаружит небольшую книжку стихотворений Дмитрия Плахова «TIBI ET IGNI» (пер. с лат.: «тебе и огню»), пролистает, начиная с предисловия к ней Всеволода Емелина и кончая оглавлением, улыбнется во все свои антенны и, если, конечно, в его алюминиевых карманах окажется зажигалка, непременно сожжет.

провижу ль я тот неурочный час
когда пьяны иным болиголовом
вы вспомните вы скажете о нас
и поперхнетесь словом

«TIBI ET IGNI» — вторая книга стихотворений Дмитрия Плахова. Первая вышла в издательстве «Memories» (2006) и называлась «Черношвейка». Уже в ней были слышны мотивы постапокалиптики, которой все больше и больше увлекается автор в своих стихотворных текстах. Прямых отсылок к литературе такого рода нет, но есть общее настроение, атмосфера, царящая на берегах вавилонских рек Стивена Винсента Бене.

боже мой святый крепкий плечистый бравый
знает что делает левой и то что правой
минет ли чаша сия то моя ль забота
так возглашает иаков и бьет по лицу федота
нет не твоя прерывает федот иакова
и об колено шмяк его

Образы наполнены, пусть и жизнью, но уже больше механической, чем настоящей. Если чувства, то — завязанные на физиологии, если мысли, то — только вторичные. Избыточная игра цитатами, сюжетные повороты, темы, раскручиваемые автором, напоминают пелевинские книжки о постапокалиптическом мире. Ничто так не вдохновляет Дмитрия Плахова, как знание того, что в относительно недалеком будущем современный мир прекратит свое существование.

зачем рыбачил я притом не без труда
чинил худую сеть и налегал на весла
а тот другой входил с войсками в города
искусства поощрял и развивал ремесла

Накопленные цивилизацией знания представляются автору раковыми клетками, пожирающими ее изнутри. Расчетливый вызов у читателя эмоций равных животным инстинктам, вызывает рефлективную усмешку. Духовный мир приобретает черты математических формул.

заключенный в округлый контур квадрата пи
напряжение жил на зияющий ноль деля
______________________________________

вписанный в круг квадрат спорит суммой углов
с внешней окружностью

Изречения исторических личностей, ставшие крылатыми фразами, выворачиваются наизнанку и подаются автором как мещанский пафос. Читательская оценка многих стихотворных текстов выше слова «прикольно» не поднимается. Не хватает этической составляющей, когда разговор об авторе может вестись не на уровне обсуждения технических приемов, которыми он пользуется, но о его мировоззрении. Пошлость, даже в устах умного и одаренного человека, остается пошлостью.

но об этом не знают нисколько
ни тупой уебан буревестник
ни блудливые суки гагары
и тем более уж не пингвин

Книга «TIBI ET IGNI» Дмитрия Плахова близка к самому бесполезному фильму о бесполезных людях, в котором бесполезная любовь приносит бесполезные плоды. И бесполезная жизнь, и такая же бесполезная смерть. Я говорю о «Сталкере» Андрея Тарковского. Близка, поскольку так же бесполезна.

входишь в комнату — в комнате стул
более ничего ни икон ни окон ни прочего
приспособления для сквозняка чтобы дул
за воротник или светлый нимб бога отчима
соприкасался с нимбом пасынка агнца юнца
впрочем предание это имеет начало
а мы ожидаем конца
(…)
в этой комнате ты последняя семечка огурца
залезай с ногами свершая последний трюк
представляя собой статую недотесанную с торца
но вполне способную нашарить рукою крюк
ожидая конца испытываешь чувство
взаимности — здесь когда-то висела люстра
а теперь не висит

Материалы номера № 7 (22), 2012 г.