 |
Материалы номера № 9 (24), 2012 г.
Елена Генерозова
"Австралия"
М.: "Воймега", 2012
Читая стихи, написанные женщиной, испытываешь стойкое чувство вины за все мужское население нашей планеты. Чувство вины усиливается готовностью признаться во всех смертных грехах, лишь бы… Это ведь какую пакость надо совершить по отношению к обладательнице очаровательного личика (пропущен целый ряд анатомических подробностей, которые отличают женщину от мужчины), чтобы она презрела вверенное ей самим провидением кухонное пространство и, сломя голову, с утра пораньше, не успев толком протереть глаза, кинулась к ноутбуку, дабы записать столбиком, пришедший ночью (обязательно во сне!) в ее миленькую головку, прелестный вздор? Я не говорю о любовных романах, иронических детективах. Там колоритный образ женщины-писателя, то есть, отвергнутой любовницы или заскучавшей домохозяйки, вписывается в картину моего мира. Со стихами сложнее.
Покуда заметен порог и робок свет в окне,
Давай-ка испеку пирог, оно не трудно мне
Пошуровать в большой печи, у нас под Новый Год
Такие, Господи, харчи, что всяк об этом помолчи,
Покуда снег идет.
Пока чудит мороз, пока зима, как прежде зла,
Немного соли, молока, воды и ремесла,
Пока сомненья правят бал, согреет мой пирог
Тех, кто дорогу потерял и на ветру продрог.
Прошу прощения за экспрессию первого абзаца. Часто об этом размышляю, а вот сказать — случая не было, поэтому, воспользовавшись тем, что сегодня передо мной книжка стихотворений не только сильного автора, но и мудрой женщины — Елены Генерозовой "Австралия" — позволяю себе некоторую бессовестную вольность.
Пока живу — не будешь одинок.
Елена Генерозова (как автор, конечно же, не подумайте иного) возникла в моей жизни совершенно неожиданно. Ниоткуда. Вдруг появилась с уже уверенной и спокойной речью, не кричащей, но по-детски открытой лирикой, доброй, не прячущейся за чужие спины, и, главное, не желающей прятаться, думающей, знающей, смиренной… В голову приходит неимоверное количество светлых эпитетов, которые могли бы стоять рядом с ее именем.
Медовый полдень теплыми руками
Погладит шерсть травы, она согрета
Зеленым молоком, янтарным светом,
Но тень деревьев верными шагами
Уймет веселье. Нынче между нами
Из общего лишь небо здешним летом,
Ты без меня в огромном мире этом,
Пронизанном упругими ветрами.
Букет, шиповник дикий, шмель — блаженство
Минуты этой вновь сойдет за бред,
Печали редкой уступив главенство,
Как будто темноте сквозь яркий свет:
Чтоб не рехнулся мир от совершенства —
Вот почему тебя со мною нет.
"Австралия" — первая книга Елены, в которую вошли, на мой взгляд, ее лучшие стихи. Предисловие — Бахыт Кенжеев. Послесловие — Игорь Меламед. Книга небольшая по объему. Чуть меньше пятидесяти страниц. Читается на одном дыхании. О чем? О том, что счастье возможно хотя бы потому, что оно уже было. Помнить о самом хорошем, значит, желать его бесконечного повторения.
С тех пор прошло немало. Выходя
В соленый сумрак, нА берег, в загон,
В тираж, на волю, на пустой перрон,
В сад яблоневый, горький от дождя,
Я точно знаю: то, что впереди —
Австралия.
Что примечательно, в "Австралии" не встретишь, свойственные женской лирике, истерию, эротические фантазии, вульгарные откровения. Автор интеллигентен, но, безусловно, не лишен лукавства и кокетства.
Я умерла от красоты, зачем я умерла?
Скорей несите гроб с ключом, чтоб отворять его,
Играет туш, цветут цветы, свершилось естество,
И гости сумрачной толпой встают из-за стола.
Я умирала от любви, и от стыда, и от
Болезней, что в краю родном я подцепить могла,
Но умерла от красоты, где голова была,
Там птица стриж свила гнездо и песенку поет.
Я умерла от красоты на много лет подряд,
Где было сердце — дерева темны и высоки,
Где были руки в рукавах, там рукава реки,
Сама не вижу, но вокруг так люди говорят —
Ну, те, которые идут издалека (как ты),
До тех, которые для тех, что после, но не суть,
На свете столько красоты, но столько красоты,
Что умереть совсем легко, как будто бы уснуть.
Книга полна тайн, несмотря на прозрачность метафор, отсутствие интертекстуальности, кажущуюся легкость. Автор много знает, многое пережил, но не кичится своим жизненным опытом, наоборот, то и дело между строк проглядывает некое стеснение, робость перед читателем, дескать, не взыщите строго, но, может быть, благодаря этому доверяешь ему, веришь на слово.
Если бываешь оправдан, играющий homo,
Только тогда, когда, вот как сейчас, на мели.
То есть, когда под пятой ощущаешь, немея,
Грань драгоценную жизни или земли,
Осознавая неведомое за нею.
Дмитрий АРТИС
|  |
