 |
Материалы номера № 25 (230), 2016 г.
Людмила КОЛОДЯЖНАЯ
НА ВОЛЮ ВЫЛЕТАЕТ ПТИЦА
 Людмила Колодяжная — поэт, литературовед, автор-исполнитель.Родилась, живет и работает в Москве.
Окончила 52-ю математическую школу и механико-математический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова.
С 1973 по 1990 год работала в Лаборатории вычислительной лингвистики МГУ им. М. В. Ломоносова, в области компьютерной лексикографии.
В 1985 году окончила заочную аспирантуру Института языкознания РАН.
В 1987 году защитила диссертацию на степень кандидата филологических наук по специальности "Математическая лингвистика". Диссертация "Структура словарного текста в аспекте машинной лексикографии" была опубликована в издательстве НИВЦ МГУ (1987 год). С 1990 года по 2008 работала в Институте русского языка РАН старшим научным сотрудником.
С 1994 по 2011 год работала в проекте В. П. Григорьева "Словарь языка русской поэзии 20 века" – как создатель и ведущий компьютерной базы Словаря, так и в качестве соавтора-составителя статей и члена Редколлегии. Опубликовано 5 томов Словаря (2001–2014 гг.) и книга "Собственное имя в русской поэзии. Словарь личных имен" (2005 год. В соавторстве с В. П. Григорьевым и Л. Л. Шестаковой).
Стихи начали публиковаться в начале 90-х годов — в журналах Радуга (Таллинн), Грани и т. д. С 1994 года – член Центрального дома ученых Российской Академии наук – секции: "Собеседник" (художественное слово) и Литературное объединение.
С 1999 года стихи публикуются в сети Интернет.
С 2000 года – член Союза литераторов России.
С 2007 года – руководитель Литературного объединения Центрального дома ученых Российской Академии наук ( www.lito-cdu.ru. сайт: Лито на Пречистенке).
Дипломант премии "Выдающийся деятель культуры" 2009 года.
Победитель Международного конкурса "Золотая строфа" – 2011 (Стихи о любви), 2012 (Философская лирика), 2013 (Городская лирика).
С 2014 года — член Союза писателей ХХI века.
Издано около 20 альбомов песен на стихи Людмилы Колодяжной. Композиторы: Ольга Кузьмичева, Инна Николаева, Александр Долгополов, Александр Матюхин.
Официальный сайт: www.likolod-poet.ru
К 125-летию со Дня рождения Маcтера
Посвящение Михаилу Булгакову
Москва, (2006-2016)
* * *
"Это знает уставший..."
Михаил Булгаков,
"Мастер и Маргарита"
Если ты много страдал перед смертью,
если летел над вечерней землей,
если ты был пригвожден к этой тверди
солнца лучом или звездной иглой,
если в озера твой образ уронит,
встав за плечами, негаснущий свет,
если тебя кто-то дальний наклонит
к горней ладони, как ивову ветвь,
если на облаке книгу читаешь,
как откровенья горящий устав –
ты разрываешь звенья и знаешь,
что покидаешь туман сей, устав,
без сожаленья, с отрадою в сердце,
грешных не помня, бросивших ком,
зная, что рай там, за облачной дверцей,
зная, что ночь накрывает платком
жизнь, что казалась вечности равной –
временем названный будней клочок –
но оказалась только лишь раной –
в сердце того, кто любил горячо...
Дом-Музей Мастера
Думали мы о расплате –
той, за вечным порогом.
Вспомнили мы о Пилате,
идущем лунной дорогой.
Небесным он шел переходом
к неведомой нам еще вечности.
А мы были лишь пешеходами
на улице бесконечной.
И мы остались прогуливаться
по длинной Садовой, по Кудренной,
вдаль уходящей улице,
млечным светом припудренной.
Луна развалилась на части –
там, в переулках над Бронной...
Мы шли к великому Мастеру,
к пятиэтажному дому,
в квартиру пятидесятую,
шли по великим строкам,
где он написал про Пилата,
где он рассказал про Бога.
Мы шли вослед за Пилатом,
лунною шли дорогой,
мы думали о расплате –
там, за вечным порогом.
В лунном свете – с юным Богом
Птичий первый голосок
на рассвете нас разбудит,
жизни тонкий волосок
пусть не рвется... Что же будет
и с тобою, и со мной –
нам неведомо... Как дети,
мы идем за тишиной,
звездные нас ловят сети,
говорить боимся вслух,
чтоб услышать утром ранним –
как нисходит Божий Дух,
ветра первое дыханье.
Лунный серпик, как вопрос,
разгорится над окошком,
ветви юные берез
к лунной тянутся дорожке.
Мы по ней уходим в даль –
ночью, прочь от долгих буден,
пусть луча напишет сталь
на странице – все, что будет...
Ведь не страшно нам вдвоем,
в небеса ведет дорога,
как Пилат, на Суд пойдем
в лунном свете – с юным Богом –
в бесконечность, навсегда,
на земле оставив беды...
Но о чем пойдет беседа –
не узнаем никогда.
Белая гвардия
В терновом кольце восемнадцатый год,
народы, народы, как пешки, – в расход.
Над Городом ветер, и пули, и снег.
"Как ныне сбирается Вещий Олег..."
На Горке Владимирской вечер и грусть,
и Предок чугунный взирает на Русь.
За кремовой шторой разрушен уют.
"Срывай абажур..." – ведь за нами придут.
Не будет уже кавалеров и дам,
убит на Урале твой Царь-Саардам.
Не будет Николок, Алёшей, Елен –
лишь серые будни, грядущего плен.
"К Деникину, к Дону – побег, так побег...
Как ныне сбирается Вещий Олег".
В терновом кольце восемнадцатый год,
народы, народы, как пешки, – в расход.
На Горке Владимирской вечер и грусть,
и Предок чугунный взирает на Русь.
Маргарита
"Слушай беззвучие, слушай..." –
память рыданьями смыта.
"Плещут нам райские кущи!", –
шепчет, смеясь, Маргарита.
Сад, невесомые чащи,
рай для любовников верных,
тех, что наполнили чашу
древнею кровью фалерна.
"Яду мне, Господи, яду!" –
только страданье бессмертно,
неотвратима прохлада
и тишина Того Света.
Время цветения вишен,
берег средневековый,
слушай же, слушай затишье,
пали земные оковы.
Здесь завершается чудо –
дом и зажженные свечи,
сон охранять твой я буду
завтра, сегодня и вечно.
Сброшен страдания камень,
пали земные оковы,
там – гаснет грешное пламя,
здесь – несгоревшее Слово.
Никогда ничего не просите
"Никогда и ничего не просите
...Сами предложат и сами все дадут!"
Михаил Булгаков
Никогда, ничего не просите!..
Это – просто и сложно –
только верьте и ждите,
сами – дадут и предложат.
Так сказано было Воландом
Королеве Марго когда-то,
в доме "Бис", на Садовом,
в книге – о Прокураторе.
Мы ничего не просим,
мы всегда бесприютные...
Просим – майские росы,
да подвальчик уютный.
Мы ничего не просим,
просим – малую толику –
лишь бы горели розы
возле дивана, на столике...
Рукопись, ровный почерк,
листы, когда-то сожженные...
Маргарита читает строчки –
из огня возрожденные.
Где – Рукописи не горят...
К закату – рдеет красками окно,
горит в бокалах красное вино…
А мы с тобой, в седую глушь зайдя,
вино не глушим – за стеной дождя,
за стенами чужой избы старинной,
среди простых бревенчатых оград,
где нам с тобою нет пути назад,
а пламя плещется в плену, в жару каминном,
где наши рукописи – не горят.
И мы благодарим судьбу за это –
за освещенный на столе кружок,
за листья, что спадают на порог,
и за стихи, за их неровный слог,
за счастья незаметные приметы,
за день, за ночь, за свет, за полутьму,
за то, что горизонт доступен взгляду,
за то, что мы с тобой сегодня рядом,
за все – непостижимое уму.
Пусть эта комната для нас мала,
пусть за стеной стенает непогода,
здесь, на краю забытого села,
под сенью плачущего небосвода,
где нам с тобою нет пути назад,
где наши рукописи – не горят.
* * *
Просто – Мастер будешь ты,
Маргаритой стану я...
Строки эти не стирай,
просто зачеркни беду,
я еще к тебе приду,
только – укажи тот край,
где встает стена берез
в роще, осень шелестит,
где трава сыра от рос,
там, где старый дом стоит...
Там, за краешком мечты
и за гранью бытия –
дом, где Мастер – будешь ты,
Маргаритой – стану я.
На пороге связка дров,
в печке лепестки огня,
только не гони меня –
это мой последний кров,
это мой далекий край,
я еще к тебе приду...
Просто зачеркни беду,
этих строчек – не стирай...
* * *
"Крылья ласточки фыркнули над самой головой игемона...
птица метнулась к чаше фонтана и вылетела на волю..."
Пусть птица вылетит на волю,
сверкнувши над фонтанной чашей,
пусть тень крыла ее уколет
дремоту душ, в тени уставших,
чтобы тебя до сердца тронуло
полета птичьего безумство,
чтобы из слов сложилась формула,
произнесенная лишь устно
устами, в чем-то виноватыми,
ведь кровь настойчиво стучится
в висок... В прохладе колоннады
поет фонтан... Ты скажешь – птица
кружит над лепкой капители,
крылом узоры задевая,
и мы с тобой когда-то пели,
как ласточки, из трав свивая,
пытаясь выстроить мучительно
дом на песке, забыв про камень,
чертя как ласточки стремительно
круг под чужими потолками,
приняв безвыходность плененья,
как дань запутанности веток –
ведь нет ни тени преступленья
в душе – еще открытой свету.
На волю вылетает птица,
сверкнув над чашею фонтанной,
но тень крыла ее, как спица,
круг жизни чертит неустанно...
У камелька...
Листы оживают сожженные,
вернувшись издалека.
И собрались – приближенные –
ночью, у камелька.
Дом и зажженные свечи,
звездная крупная соль.
Нас – только вечность излечит –
пусть утихает боль.
Время распалось на части,
нам остается одно –
вечность – это причастие,
кровь превратилась в вино.
Времени шум не слышен,
и не страшно – вдвоем...
Лишь бы – цветение вишен,
средневековый дом.
Вечность из времени свита,
годы, минуты, века,
средневековая свита
вьется у камелька.
Юное майское лето,
лунною тенью – укрой!
Мы – не заслужили Света,
мы – заслужили – покой...
|  |
