Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 26 (334), 2018 г.



ЭЛЬДАР АХАДОВ



СТРАННЫЕ СКАЗКИ



Эльдар Ахадов — прозаик, поэт. Родился в 1960 году в Баку. Окончил Ленинградский горный институт. Автор многих книг стихов и прозы. Публиковался в журналах "Дети Ра", "День и Ночь", "Молодая гвардия", "Сибирские огни" и многих других.



МУЖИК И СЧАСТЬЕ

Завелось у мужика счастье. Он-то об этом и знать не знал: зашел к себе в амбар, а там — счастье! И так его много, что бери сколько хочешь — все равно не убудет. Испугался мужик. В избе спрятался. А что? Все счастья боятся, все от него прячутся: не дай Бог, кто-то узнает, что у тебя счастье завелось! Кляузы строчить начнут. Со свету сживут. В воровстве обвинят, в измене, в саботаже, во всем сразу!
А счастье уже в дом стучится. Веселое такое. Улыбается. Вот беда-то! Решил мужик счастье свое народу подарить. Не вышло: все село разбежалось. В город повез — государству сдавать. Приняли. Оприходовали. У мужика — гора с плеч. Где взял — не спросили. Куда потом дели — никто не знает.



КТО ПОДЖЕГ МОРЕ?

Загорелось море мыслями до неба достать. Прыгало, прыгало — не достало. А мысли не унимаются — горят. Рыбы с перепугу на берег подались за помощью: "Спасите! Помогите! Море горит!" Удивляются реки: течь некуда — на море пожар! "Кто поджег море?" — насупились горы туманами. А никто не поджигал: набежал на море дождичек, мысли морские промочил насквозь. Угомонились они и ушли в горы сушиться на ветру. Не горит больше море, не прыгает, спит, мыслями во сне перешептывается с небом, с ветром, с горами и реками… и с тобой.



ТУМАН

Плыла по небу тучка, зацепилась за солнце, расплакалась: "Отпусти меня, солнышко, не то растаю". Сжалилось солнце, отпустило тучку. Опустилась она на землю, прильнула к болотам, оврагам да речным старицам, стала туманом: только явится солнечный свет — сразу прячется.



ОГОПОГО И ТИТИКАКА

Жили-были девушка Титикака и дедушка Огопого. И было у них все кроме денег. То есть, ничего у них не было кроме счастья, потому что счастье — не в деньгах. Титикака была озером, а Огопого — мудрым и добрым драконом. Они крепко дружили. Огопого жил в хижине, а Титикака снаружи. Внутрь она не помещалась. Дракону было приятно купаться в Титикаке и ловить в ней рыбу на ужин.
Огопого был большим воином, не потому что любил воевать, а потому что выл по ночам громко, как ветер в ущельях. Однажды ночью в глубоких потьмах крыша хижины зашевелилась и встала дыбом. Дракон, как обычно, собрался немножечко повыть, вышел из хижины, а Титикаки нет. Вся утекла! Даже лужицы после себя не оставила. Притаившийся в темноте ужас охватил Огопого и понес его на крыльях ночи вслед за Титикакой. Долго летел Огопого неведомо куда. Встречались ему реки, озера и моря, но не было среди них ни одной Титикаки. Дракон выл так жалостливо и долго, что проснулся старый вулкан и вспомнил, как вечером долго ворочался и не мог уснуть от жары внутри пока не подтянул под себя прохладное горное озеро. Так и уснул. Озеро передало ему свою приятную прохладу, а само испарилось.
Вероятно, это и была Титикака. Огопого громко заплакал, ведь он потерял лучшего друга. Утешить его было невозможно. Только сочувствовать утрате. И все сочувствовали. Но больше всех — ливни и дожди. Они плакали и плакали. И нарыдали целое озеро. Огопого заметил его и завыл от счастья: это была его Титикака! Разве может быть на свете что-то дороже такого счастья, когда к тебе возвращается твой самый близкий друг?



ПРИНУЖДЕНИЕ К МИРУ

Однажды два короля поссорились и решили победить друг друга. Позвали слуг и приказали им немедленно этим заняться. Чтобы побеждать, нужно, чтобы кто-нибудь проигрывал. Слуги принесли специальное проигрывающее устройство, включили его, и короли начали танцевать. Натанцевались, устали и помирились.



КУРЫ

Сошлись как-то куры, решили поболтать про шуры-муры. Накудахтались выше крыши и разошлись довольные. Прошло дня два-три. А не покудахтать ли нам еще в свое удовольствие? Почему бы и нет?
Собрались опять все. Кроме одной. И молчат. Не кудахчется чего-то. Состав не полный. Разошлись. Через полчаса та прибежала, кого не хватало. Как начала кудахтать! Сразу все вернулись! Накудахталиииись! Хорошо, когда всех хватает! Обещала больше не опаздывать.



ЧЕСТНАЯ ЦАПЛЯ

Жила-была на болоте лягушка. Ничего не умела, только квакать. Прилетела на болото цапля. Осмотрелась, погуляла, проголодалась. Стала лягушку звать. А та глазки выпучила над водой и молчит от страха. Цапля ее не видит, но знает, что она рядом, и говорит: "Ты не бойся. Я на тебя и смотреть не буду. Мне кто-то сказал, что голос у тебя шибко красивый. Проквакай что-нибудь — и я улечу, буду о твоем голосе всему миру сказки рассказывать". Заквакала лягушка от радости на все болото. Не стала цапля ее обманывать, съела не глядя.



БРУСНИЧНЫЙ ПИРОГ

В одной маленькой, но очень глубокой норке жил пещерный лев. Он был очень маленьким, потому что большой там бы не поместился, но настоящим, семейным. У них с мамой и папой была семья. По ночам мама одевала ему косынку, чтобы он никого не пугал своей гривой, и отпускала гулять на улицу. Лев был счастлив и гулял до рассвета.
А если на улице шел дождь или падал снег, то лев шел в соседнюю норку — в гости к бабушке. Обычно они с бабушкой играли в лото, смотрели пещерный телевизор и пили цейлонский чай.
Вот и сегодня ночью сначала шел дождь, а потом начал падать снег, только на улицу никто не отпускал, потому что мама потеряла львиную косынку. Какое горе! Лев опечалился, закрылся в шкафу и перестал отзываться. Честно говоря, он там уснул. Но мама так сильно переживала, что пожаловалась папе на себя. Папа ее внимательно выслушал, поправил очки на носу и пообещал завтра же лично приобрести сыну самую красивую косынку в универмаге пещерных львов. Мама так обрадовалась, что побежала рассказывать бабушке какой у нее добрый папа.
У бабушки для мамы тоже были новости: она нашла косынку своего внука. Ай да бабушка! Двойная радость. Решили они с мамой отметить такое дело цейлонским чаем с брусничным пирогом. Только обе — на диете к Новому году: худеют. Как быть? Зажмурились и попробовали по ма-аленькому кусочку, а львиную долю возле шкафа с пещерным львом оставили: проснется — пусть порадуется. Хватит уже огорчаться.
Долго спал пещерный лев, проснулся, как обычно, среди ночи, вылез из спального шкафа, увидел пирог, обрадовался. Решил угостить маму, папу и бабушку. А как? Мама и бабушка худеют к Новому году, а папа пирогов не ест, папа морковку любит. Задумался. И придумал. Принес тайком пирог в столовую, спрятался под ним и стал ждать.
Пришли в столовую мама и папа. Что такое? Пирог есть, а пещерного льва нигде нет. Вдруг заговорил брусничный пирог:
— Позовите-ка сюда бабушку!
Позвали.
— А теперь съешьте меня втроем, если не съедите, никогда не увидите пещерного льва!
Деваться некуда. Стали есть. А когда все съели, увидели настоящего пещерного льва. Маленького, но с большим добрым сердцем.



ДЕРЕВО И ПРОКУРОР

Жили-были добрые люди. Вызвал их к себе прокурор и начал допрашивать: "Говорят, чтобы оставить о себе добрую память, нужно сделать доброе дело. Признавайтесь: что мне нужно сделать?" "А что ты умеешь?" "Ничего, только сажать". "Посади дерево, вот и будет о тебе память", — ответили прокурору добрые люди. Удивился прокурор, посадил дерево, а оно вскоре засохло.
Вызывает он добрых людей опять на допрос. Выпускать-то он их после прошлого допроса никуда не стал, в тюрьме придержал на всякий случай. Как знал, что пригодятся. Привели их к нему под охраной: "По вашему совету посадил я дерево. Хотел доброе дело сделать. А дерево погибло. Кто виноват?" "А куда посадил?" "Как это — куда? В камеру! Как обычно". "А надо было в землю".
И посадил прокурор дерево в землю. И выросло оно. Много лет прошло с той поры… И прокурора того давно нет. И тюрьмы его нет. А дерево стоит — большое-пребольшое.



РОЗОВЫЙ ПОРОШОК ЗЕЛЕНОГО ЦВЕТА

Жил-был волшебный розовый порошок зеленого цвета. Жил он в маленькой изящной пудренице пожилой феи. Когда она собиралась в гости к подругам или на бал фей, то обязательно пудрила розовым порошком носик и щечки. И — тут же становилась юной красавицей. Подруги знали об этом и иногда просили чуточку порошка для себя. Добрая фея никогда не прятала пудреницу и никому не отказывала. Но изредка некоторые особы пытались воспользоваться порошком без ее ведома.
Они не знали, что если использовать порошок втайне, то вскоре он зеленеет. И тайное становится явным…
Однажды фею пригласили на бал в великолепном дворце у берега моря. Фея помолодела с помощью порошка и так много танцевала на балу, что, наконец, утомилась и вышла на балкон подышать свежим воздухом. А заодно — и припудриться. Но едва она приоткрыла пудреницу, как свежий морской ветерок сунул в нее любопытный носик. Розовый порошок так обрадовался внезапному гостю, что тут же полетел ему навстречу. Ветерок чихнул, и весь порошок оказался на нем. Смутившись, ветерок нырнул в ближайшие кусты. Они тут же ярко зазеленели, но ничуть этому не огорчились, а покрылись нежными розовыми бутонами. Довольный ветерок улетел спать, раскачиваясь на морских волнах.
А фея еще долго любовалась прекрасными розами, вспоминая свою молодость, и мысленно благодарила морской ветерок за эти чудесные воспоминания…



ЗАЯЦ БЕЛОКРЫЛЫЙ

Жил-был заяц белокрылый. Догнали его в чистом поле волки, обступили кругом, не сбежать. А он крыльями белыми взмахнул, словно лебедь, и все — нет его. Вернулись волки с охоты домой, рассказали детям своим про зайца белокрылого, подивились и вскоре забыли: некогда вспоминать, волка ноги кормят. А дети помнят про зайца. У них на сказки долгая память.



МОЛОДЬ

Понадобилось командованию по очередной плановой внезапной тревоге уяснить: как поживает ее нежирная молодь свежего посола? Нашли в поминальнике дату, назначили парад.
— Здравствуйте, товарищи молоки!
— Здра жла ваш бродь!
— Поздравляем вас с очередной годовщиной…
— …Ра! …Ра! …Рааааа!!!
— На четвертую грудь левого товарища — равняйсь! Смирна! Магом!.. Шарк!!!
Завопили игривые трубы. Затрещали избитые барабаны. И зашаркала молодь косяком — ставить свежие синячки-печати на дряблом каменном лике мостовой. Откушало начальство огненной воды, разомлело. Молодь нежирная, посол свежий! И пахнут-то по уставу — огурчиком, мартовской корюшкой!



ОСИ-БОСИ И ТОГО-СЕГО

Собрались Оси-Боси в магазин купить Того-Сего. Заходят, спрашивают продавщицу: "Можно ли у вас Того-Сего купить?" Та молча пальцем на полку ткнула. А на полке лежит что-то под этикеткой с надписью "То-Се". Рассердились Оси-Боси, раскричались на весь магазин: "Вы нам негодный товар хотите продать! Мы у вас за настоящие деньги Того-Сего просили, а вы нам То-Се предлагаете?! Дайте-ка сюда Жалобную Книгу!" Испугалась Жалобная книга, спряталась под прилавок и смотрит оттуда жалобно, глазками от страха хлопает.
Явился директор магазина, вежливый такой. Слушает внимательно, не перебивает.
Выдохлись Оси-Боси, умолкли. Директор магазина снял этикетку с надписью "То-Се", достал новую, написал на ней "Того-Сего" и прикрепил к тому же товару.
Ну, это же — совсем другое дело! Купили Оси-Боси Того-Сего и ушли довольные. Клиенту перечить нельзя.



СТОЛБИК ТЕРМОМЕТРА

У каждого термометра — свой столбик. И гордится каждый — только своим. Столбики часто опускаются и поднимаются, как суслики возле норок в степи. Едва на улице становится холоднее, как они дружно опускаются, но стоит потеплеть, как тянутся вверх. Потеплело. Самый молодой, неопытный — только вытянул шею, как началось внезапное похолодание. Бросился столбик вниз, а погода, капризулька такая, передумала холодать. Столбик опять за ней вверх рванулся. А она опять передумала и резко похолодала. Столбик — опять вниз. А погода, похоже, сама не знает, чего хочет: туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда… И столбик за ней: вверх-вниз, вверх-вниз, вниз-вверх…
Погода встала на месте и стоит, рыдает, слезами обливается, сосульками хлюпает, не знает куда ей от столбика деваться: ну, что он к ней пристал? Определиться по жизни не дает!
Растерялся столбик и застрял между прошлым и будущим. Заболел остолбеневший термометр, вызвал на дом врача и слег. Приехал врач, осмотрел больного и говорит: "С вами, голубчик, все ясно. У вас — метеозависимость, острая фаза. Лечиться надо. А столбик ваш надо удалять. Срочно. Его погода окончательно испортила".
Удалили больному столбик. Теперь он всем улыбается, к погоде равнодушен, скромным сделался: гордиться-то больше нечем — столбика нет.
Заметили это другие термометры, пожалели пролеченного страдальца, решили ему к Новому году устроить день рождения и новый столбик подарить. А он отказывается от дня рождения, не хочет нового столбика, желает старый вернуть, который удалили. Да, где ж его искать-то теперь? Кто подскажет?
Погода сжалилась, подсказала термометрам: "Между прошлым и будущим ищите". Точно! Его же там прищемило! Вынули, почистили, подарили. Тут и Новый год наступил. Для всех.



ЯИЧКО

Плачет дед. Плачет бабка. А курочка Ряба молчит, тужится, яичко рожает. Не простое яичко, а золотое. Тяжелое. Да ничего у нее не получается. Не идет яичко. "Может, ей кесарево сделать?" — спрашивает дед бабку — "Денег-то в избе совсем уж нет. Зубы не на что вставить". Молчит бабка, плачет: курочку жалко. Последняя.
Вдруг, откуда ни возьмись, мышка! Испугалась бабка, да как закричит! Да, как на табуретку вскочит! И дед испугался, за топором побежал. И Ряба испугалась, да как родит с перепугу! Ай-яй! Не золотое яичко, а простое! Вот беда!
Слезай, бабка, с табуретки! Положи, дед, топор на место! Успокойся, Ряба! Ушла мышка домой, не будет хвостом махать, не нужны ей ваши простые яйца.



УБИТАЯ ШКУРА

Понадобились старому матерому медведю деньги. Срочно и много. А где их много взять? Побежал в ломбард шкуру свою сдавать. Осмотрел его приемщик и спрашивает:
— Ты какой медведь: бурый, белый, гризли или гималайский?
— Свой я, свой в доску. В чем дело-то?
— Да, шкура у тебя какая-то — убитая вся. Не пойми что.
— Жизнью побило маленько. Примешь?
Не приняли шкуру. Вернулся в берлогу, спать завалился. Ворочается с боку на бок:
— Ну, и что, что шкура убитая? Зато сам — живой. У других — и мех мягкий на ощупь, и запах приятный, а сами-то где? Чучела музейные…



ДЕРЕВО СЧАСТЬЯ

Однажды на человека напала тоска. Терпел он ее недолго: написал жалобу на тоску в местный суд.
"Верховному судье от потерпевшего Жалоба. Вчера среди бела дня на тропинке возле кладбища на меня напала тоска. Ею мне были нанесены многочисленные психические травмы, последствия которых до конца еще неизвестны. Размер морального ущерба подсчитывается. Нападение было столь внезапным, что особых примет я не разглядел, но предположительно — тоска была маскировочного зеленого цвета. Живет, по слухам, в норе возле тропинки. Прошу разобраться и принять меры. Подпись: Человек. Дата: сегодняшняя".
Выехали на поимку тоски. Долго отлавливали. Тоска отбивалась, выскальзывала из рук, кричала, что не виновата, что он сам на нее наступил, когда она мирно грелась на солнышке возле норы. Не помогло. Схватили, привязали к палке о двух концах и приволокли в суд.
Увидел человек тоску, в каком она теперь положении, пожалел ее, забрал свою жалобу, извинился перед всеми и попросил отпустить тоску. А пока ее отвязывали да отпускали, человек принес ей букет цветов. Увидела тоска букет, одеревенела от удивления и вся расцвела. Нет больше тоски, а дерево счастья — есть.



ДВОЕ

Однажды в древней пустыне появились двое: человек и его тень. Зачем они здесь и куда идут: спросить было некому. А им некогда было думать о том, потому что они отчаянно спорили: кто из них важнее на земле. От этих споров пустыня морщилась барханами, а солнце краснело и уходило за горизонт. И чем быстрей уходило солнце, тем крупней становилась тень, и мельче казался себе человек. Потом тень растворялась в ночной тьме, в которой человеку не было видно куда идти. И тогда он ложился спать…
Человек лежал на земле, пытаясь заснуть, смотрел на звезды и думал: а есть ли он вообще, и где сейчас его тень, которая вечно спорит?
Затем появлялась луна, а вместе с луной возвращалась тень — бледная, испуганная, рассказывала, как она едва не пропала в темноте, и просила никуда ее больше не отпускать потому, что она не выносит одиночества. Они долго шептались о чем-то, глядя на луну, и незаметно засыпали.
Затем наступало утро, и все повторялось до тех пор, пока они оба однажды не исчезли вдали. Некоторое время в песках еще виднелась неглубокая цепочка человеческих следов, а следов тени совсем не было видно. Ветер в такое не верил: они же были вдвоем! Он так тщательно искал следы тени рядом с человеческими, что вскоре не осталось совсем никаких…
Только солнце знает, куда они ушли. Только пустыня помнит, о чем они шептались ночами.



НОЧНОЕ СОЛНЦЕ

Однажды ночью проснулось солнце. Солнце проснулось, а кругом — ночь, и все спят. Стало солнце каждого будить: кого зайчиком пощекочет, кому радугой глаза протрет, кому бочок припечет. Проснулись. Удивляются: ночь же вокруг, а тут — целое солнце. Надо же! Как днем. Только гагара не удивляется ничему, летает над водой, песни поет о родном Крайнем Севере. Там вообще никакой ночи нет летом. Все время — солнце.



НОЧНЫЕ АТАТАШКИ

Однажды, когда маленькая Зуля снова капризничала, мама сказала ей сердитым голосом: будешь капризничать, придут ночью ататашки и сделают тебе атата. Ночью Зуля плохо спала: ждала ататашек. Не пришли. С той поры много воды утекло. Зуля — давно уже бабушка. Но каждый вечер перед сном будто случайно оставляет в спальне свет непогашенным. Словно все еще ждет ночных ататашек…



НОЧНАЯ СКАЗКА

Однажды ночью собрались в самом темном месте страхи, решили повеселиться, испугать кого-нибудь. Только начали искать подходящего человека, как смотрят: один человек сам к ним подходит. Спрятались они в засаде, ждут, чтобы ближе подошел.
И только он подошел, как выскочили они отовсюду, набросились на него. Заметил их человек, начал каждого разглядывать — внимательно так. Потом вздохнул, встал на колени и вокруг себя в потемках руками по земле водит. Страхи от удивления забыли, зачем собрались, спрашивают человека: "Что случилось? Может, помощь нужна? Ты что, нас не боишься, что ли? Или не узнаешь?"
"Да, как вас можно не узнать? Узнал, только собрался хорошенько испугаться, вас порадовать, как понял, что страх потерял. Вот, ищу теперь… Куда он подевался? Вы не видели?"
"Что за ерунда такая? Как это — потерялся? А как он выглядит?"
"Мой-то страх лучше всех выглядит. Во‑первых, он мой. Во‑вторых, красивый. Глаза огромные. Волосы торчком. Голосище за версту слышно. Найдете — сразу узнаете". Начали они вместе потерю искать. Долго искали. Всю ночь до самого рассвета. Очень старались. Все облазили. Не нашли. Наступил рассвет, и улетучились ночные страхи.
Стоит человек, смотрит, как солнышко просыпается, и смеется. Не терял он ничего. Не было у него никакого страха. Сказки все это.



О ТЕБЕ

Возле реки, возле горы, возле леса, посреди земли с прекрасными плодами, цветами, птицами, под чудесными облаками, под яркими звездами, под теплым и ласковым солнцем жила-была ты. Маленькая, доверчивая и смешная. Над тобой хохотало море, ухахатывалось горное эхо, посмеивались ручьи, а верблюжья колючка — просто каталась от смеха по всей пустыне. А вообще, если честно, ты была очень красивой. Проходившее мимо время иногда спотыкалось, заглядываясь на тебя. Ветер ахал, завидев тебя, и устремлялся навстречу. Дождь обливался слезами, если не мог найти тебя, а вьюга — не могла успокоиться, пока ты не выглянешь в окно. Ты всем верила, и все любили тебя, потому что иначе и быть не могло. Прошло много-много лет. Выросли новые деревья в саду, пролегли новые дороги в снежных и песчаных пустынях, всюду появились новые города. Многое изменилось вокруг. Но не все. Потому что есть ты: маленькая, доверчивая и смешная. И очень, очень красивая. Как всегда.



Мешок картошки

Влюбился мешок картошки в корзину с цветами. Но между ними встало мусорное ведро.
"Он мой!" — сказало оно корзине и добавило с нежностью: "Разве ты не знаешь, что в нем половина картошки уже сгнило?" Идет горемычная корзина цветов и чуть не плачет. А навстречу ей — ящик пива и ящик водки. Заметили они корзину, погнались за ней. Бежит бедная корзина, кричит: "Спасите! Помогите!" Выскочил из-за угла геройский мешок картошки, набросился на ящики и обоих поколотил. Ликуют цветы, радуется корзина. Достались оба злых ящика большому мусорному контейнеру… А рядом, в том самом мусорном ведре лежало то, что осталось от мешка с картошкой…
Корзина вернулась к ведру и отдала ему все свои цветы в обмен на то, что нем лежало. Ведро долго смеялось над глупой корзиной. Прошло время. Теперь в корзине растет много картошки — есть там и цветы, есть и клубни. А в мусорном ведре давно уже ничего нет.

Почему снег белый?
Раньше снег был цветным, теплым и сладким. Поэтому все мало спали, много ели и сильно пачкались. Однажды, поздней осенью, снег спрятался в огромной ночной туче. Все успокоились, заснули, никто не переел и не испачкался. А утром выпал свежий снег. Не сладкий, холодный и весь в белом. И все ему поверили. Только маленькие хитрые дети догадываются о чем-то и на всякий случай каждый день тайно пробуют его на вкус.



ШИРЬ И ВЫСЬ

Поспорили как-то ширь с высью: кто из них лучше?
— У меня душа широкая, — говорит ширь.
— А у меня возвышенная, — отзывается высь.
— У меня широкая нараспашку, — добавляет ширь.
— А у меня ранимая навылет, — не отстает высь.
— Куда ни глянь — всюду я! — кричит ширь.
— Это так. А если с меня посмотреть, то ты еще дальше, — уступает ей благородная высь.
И ширь умолкла. Застыдилась.
— Прости, — прошептала она.
Они обнялись, и не стало им ни конца, ни края — во все стороны.



Борода

Росла борода. Черная, как смоль, рыжая, как огонь, русая, как Русь. Как росла, так и выросла: длинная-предлинная, белая-пребелая. Выросла и удивилась: "Чего это я побелела? Ну-ка, обратно!" А обратно не получается.
Состригли бороду. Пустили по ветру. Летит ветер: черный, как ночь, рыжий, как солнце, русый, как Русь… Летит. Не оглядывается. А позади него — весь белый свет!..
Свет белый. Как борода.



Пяк

Жил-был Пяк.
— Вот что, Пяк, — сказали ему.
— Понял, — кивнул Пяк и пошел по первому снегу.
— Далеко пойдет, — сказал кто-то ему вслед.
А он все шел и шел пока не исчез вдали. Только следы остались — пяк, пяк, пяк. И песня чуть слышная — о том, что где-то идет Пяк, и когда он дойдет, тогда и жизнь наладится. Помнят его в начале пути и ждут в конце. А его все не видно. Только следы. Только надежда.
______

Пяк — древний ненецкий род. Живут Пяки в Пякъяхинской тундре.



ЛЕСНАЯ СЕЛЕДКА

Начали белочке зайцы сниться. И стала она зайцем. Прыгает везде, по деревьям лазает, в дуплах орешки прячет, как раньше, а попробуй, назови ее белкой — обижается: губки надует бантиком и не разговаривает…
Мимо зайцы пробегали. Целый косяк. От акулы прячутся, лежки меняют. Уж, где они акул в чистом поле высмотрели — неведомо, но с той поры, как представили себя селедками, никого на земле не страшатся кроме акул. Воду какую заметят, ушки прижмут — и бегут от нее, сломя голову, куда подальше.
Кричит белка зайчикам: — Айда ко мне в дупло! Я — ваша, братцы!
Не клюнули. Мимо промчались. Расхотелось белке зайцем быть. Тоже в селедки подалась. Нырнет в дупло, вынырнет. И опять нырнет — орешков пощелкать. Вот какие нынче селедки по лесам хоронятся, в дуплах живут…

Иллюстрации: Э. Поттер



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru