Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 11 (383), 2020 г.



ВИЗАНТИЙСКАЯ СЛОВЕСНАЯ РОСКОШЬ ВЛАДИМИРА АЛЕЙНИКОВА
 
1

В грустном раю дышится более вольно, чем на юношеских, легко одолимых кручах, но грусть эта связана с мудростью, позволяющей утверждать, что душа не имеет возраста…
Или все же?..
Стихи Алейникова насыщены и мелодикой, и мыслью, и собственным видением мира, и каталогами картин реальности; они предметны по большей части, а когда касаются мира метафизических основ становятся воздушными, прозрачными:

Она без возраста, душа,
Но так идет ей, право слово,
Все то, чем юность хороша, —
И молодеть она готова.

Да только зрелость — грустный рай,
В котором всякое бывает, —
И чувства, хлынув через край,
Свой тайный смысл приоткрывают.

Сложно анатомировать то, что анатомии не поддается, но поэту приходится подчас.
Иначе — не вызреет мед тончайших стихов, не насытит эстетическое чувство еще способных слышать поэзию, да и тайный смысл чувств останется закрытым.
И — музыка, определяющая часто жизнь стихотворения, зажигается вновь, играя и переливаясь звуковыми оттенками: а их много у Алейникова в палитре:

Откуда бы музыке взяться опять?
Оттуда, откуда всегда
Внезапно умеет она возникать –
Не часто, а так, иногда.

Откуда бы ей нисходить, объясни?
Не надо, я знаю и так
На рейде разбухшие эти огни
И якоря двойственный знак.

Версты жизни и вехи возрастных рубежей, крымские красоты и звездные мерцания — стихи Владимира Алейникова, касаясь галактических бездн, живут самым важным — не срываясь в пустоты, не рассыпаясь искрами тщетных игр, но конденсируя ту меру соли, которая необходима подлинной поэзии.



2

СМОГ бушевал, турбулентно закручивая реальность, СМОГ призывал изменить угол зрения, постигая скрытые краски мира и расшифровывая очевидные; СМОГ сходил на нет постепенно, оставляя поэтические следы; и В. Алей-ников, вышедший из недр этой группы, пошел дорогою своей: звездчатых строк, крепко врезанных в реальность:

Из детских глаз, из вешнего тепла
Восходит это чувство над снегами, —
И если жизнь к окошку подошла –
Быть музыке и шириться кругами,
Быть музыке великой и звучать,
Так бережно и пристально тревожа, —
И если ты не знаешь, как начать,
То рядом та, что к людям всюду вхожа.

Вот великая, вечно рядом кружащаяся музыка: музыка бытия, услышанная поэтом, музыка, чьи мелодии и аккорды зафиксированы в лентах строк, идущих накатами волн — но песок, на который они ложатся: солнечный песок вечности.

О! алхимически смешанные рай и ад!
Великое время краткой жизни, включающее все!

Киммерия, северные области Ойкумены, расширенной до пределов всеобщности, сжатой до возможности стиха:

В киммерийском раздолье, чей лад –
Сущий клад, Божий сад, рай и ад,
Больше — все-таки рай, ибо в нем
Реже страхи да игры с огнем…

В жизни больше рая или ада?

Не то, что каждый решает для себя, но анализ, в сущности, невозможен, ибо ад одного обернется раем другого.
В стихах Алейникова метафизика дается через образный строй, раскрывающийся густо, с обилием деталей, с разнообразно нагруженной строкой.
Емкой, как правило; с нотами византийской величественности порою.
Храм усложняется, он множится на современность, он сияет своеобразием поэтического мастерства Алейникова:

В пальто обшарпанном, изранен и упрям,
Не ты ли рощу видывал нагую,
Что листьев ждет, открытая ветрам,
А ночь ведет, подобно входу в храм,
Хранящий нашу веру дорогую.

Кажется, разные голоса бушуют в лаборатории поэта, ничуть не уменьшая его самостоятельности: то львинораскатный Державин, то мощногласый Ломоносов, то мудрострокий Волошин…
Мерцания, игра смыслами, тени, наползающие на реальность, чтобы быть отогнанными силой строки, как заклинанием.
…и все же крутится, заверчиваясь туже и туже, турбулентность некогда шумевшего СМОГа, крутится, поднимая руду стихов к космическим пространствам вечности.

Александр БАЛТИН



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru