Главная
Издатель
Редакционный совет
Общественный совет
Редакция
О газете
Новости
О нас пишут
Свежий номер
Материалы номера
Архив номеров
Авторы
Лауреаты
Портреты поэтов
TV "Поэтоград"
Книжная серия
Гостевая книга
Контакты
Магазин

Материалы номера № 36 (87), 2013 г.



Татьяна Романова-Настина
Вдоль берега
 
 

Я — ИДУ. ТЕБЯ — НА РУКАХ НЕСУ…

 

Это Я — Иисус, а ты — Пётр. Ты говоришь…
Мы идем вдоль берега всех морей.
Ты стучишь, а, вернее, стучишься в грудь, но там — тишь:
Ей еще взметнуться полымям на заре…
Ты еще хранишь в сердце рыбачью сеть,
Да печаль о прибыльном земном ремесле…
Мне еще говорить тебе ласково: — Неуж оробел совсем? —
По волнам идти ко Мне, что по земле!
Кочет перья красные прячет в ночь… Сурово глядит Луна…
Петь ему под утро страшней, чем гореть в огне…
Жгут костры… Одна из женщин — вслух — обо Мне…
Вот, ты в третий раз ответствуешь: — Нет. Не знал…
Только часом позже, узрев Меня на кресте, —
Ты отпустишь сердце …И станешь каплей в эту грозу!..
И откроется: Мы идем вдоль берега всех судеб.
Я — иду… Тебя — на руках несу.



РЫБА МОЯ

 

Рыба моя, тесен аквариум? Тесен, я знаю.
Строгий кубический мир не приемлет иных измерений.
Звездное море свободы — за тысячи верст откровений,
За миллионы небесных тропинок, ведущих к мятежному раю.

Думаешь, посуху легче? Бегу, задыхаясь!..
Строгий кубический мир подчиняет на вдохе звучанье
Тонкого сердца… Пересечение линий на дланях —
Всем геометриям — неразрешенная тайна земная.

Рыба моя, думаешь — легче на взлете? Конечно, летала…
Пальцами к пальцам и зов полнолунья — двенадцатым валом —
                                                                                   по венам!
Этот кубический мир, обреченной на форму Вселенной,
Вычислил точку паденья, что время дневного привала…

Тесен аквариум жизни под звездною крышей —
Мир треугольников застит пути восхожденья…
Рыба моя! Крик твой так странно сливается с эхом великих
                                                                              знамений!..
Не прикасайся губами к стеклу! Я услышу…



ПОСЕДЕЛА ПЕЧАЛЬ

 

Поседела печаль…
Токи слез пересохли, что реки в засушливый год.
Неуемное пламя
Разъяло границы земного сознанья…
По аллеям времен
Смуглый отрок воспоминаний
Царскосельскую музу к востоку ведет.
В тонких пальцах — весна.
Гордый профиль и стан на оси.
Но — намоленным четкам
Приходится следовать кругу.
На восток! Чтоб поближе…
Чтоб чувствовать верную руку
Изваявшего мир
В междуречье «прости» и «спаси»…
Дивен замысел Слова.
Причастным — дороги земли —
Непременно размыты…
Но кто-то упрямо сжимает запястья!..
Муза знает: эта девочка в синем — его ледяное несчастье,
Но она — Натали.



МЕТЕЛЬНОЕ

 

Что теперь плакать,
Очи вперяя горе?..
Что-то случилось
В том январе…
Снежная буря
Ведьмою множила зло.
Месяца серпик —
Вмиг замело!..
Ветры ревели —
Всем кабысдохам под стать…
Как же хотелось кистью метельной
Многие судьбы —
Начисто переписать…



ПОЛНОЧЬ — НЕ ЗА ГОРАМИ

 

Полночь — не за горами… Щеке — ладонь. Спи, моя голова.
Мир разделен на эфемерный и сотворенный Богом.
Крик не рожденного в Духе стелется дольней дорогой.
Дождь неустанно вплетает пламень молитвы в слова.

Если связать все нервы в канат — споткнешься на каждом узле.
Спи, моя голова!.. Плечо, с которого ты привечала звезды, —
                                                                стало терновой веткой.
Сердце усталым путником, верно бредет по туманной земле,
Но в приближении полночи — требует яркого света!..

Мир от начал двухмерен. Грани единства внутри
Каждого помысла, замысла, каждого грехопаденья…
Путник бредет. Красная лампа мальвой горит.
Спи, моя голова… до усекновенья.



ТОЛЬКО МЕДЛЮ НА ПАПЕРТИ

 

Все слышнее и ярче колоколов полуночный перезвон,
Только медлю на паперти, словно над пропастью, подойдя
                                                                               к самому краю…
Господи! Этой полночью у меня есть Ты и он,
И я между вами: не черно-белая, не черная и не белая, а земная.
Тонкая, словно ветер в разморенный солнцем июльский день,
Грубая, словно холст не отбеленной мешковины!..
Верь мне, великий Боже: нет на земле никакой середины,
Каждый идет то правым, то левым путем.
Но наступает время — рваться к Тебе (значит — крепко врасти
                                                                                    в него!,
Пить вседневную горечь смыслов, путая времена и сроки).
И, оглядевшись, увидеть: в полночь сердца на паперти нет никого,
Кроме Тебя, бьющего в колокол одинокий…



ПОВОДЬЯ МНЕ!

 

Мне хочется теперь огня, как хлеба,
Воды, как слез на пепелище веры,
Земли, как длани, отпустившей меру
Ветрам, что воздухом зовутся слепо!..

Поводья мне! Несется сердце вскачь!
…У всякой высоты есть свой палач.



ЭТА, НЕ ПЕРВАЯ ИЗ СИГАРЕТ

 

Эта, не первая из сигарет, —
Вряд ли прибавит сил.
Если рассматривать сон и рассвет —
Вряд ли … любил.

Ветром, мятущимся в волосах,
Мир познавать дано.
Если взглянуть огоньку в глаза —
Можно увидеть дно
Тленного ада своей души
Вдоль побережья лет…
Эта, не первая из сигарет, —
Тоже с частицей «жизнь»…



НЕ ЗАБЫТОЕ ИМЯ ТВОЕ

 

Что-то в этой весне не сложилось в строку и болит…
Верно, ветер принес не забытое имя твое!
И солеными каплями майских дождей моросит,
И, сорвавшись на ливень, — вдогонку бегущему ветру: — Постой!
Полноводное сердце свое не дано переплыть никому!
Беглый ветер — зови-не зови!..
В этой белой весне — не забытое имя твое — мой разрушенный
                                                                               храм на крови…



Я ВСЕ ЕЩЕ НЕ ВЕДОМА СЕБЕ

 

Я все еще осенняя листва,
Гонимая дождливыми ветрами,
Оранжевый кораблик оригами,
Летящий к заплутавшим берегам.
Мне переплыть еще чужой февраль,
И тесный март, по швам вспоровший душу,
Чтоб выброситься рыбою на сушу
Высоких слов, обрамленных в печаль.
Я все еще бегущая строка
Ничья, как лучик на размытых тропах…
Хранящая надежду Пенелопа,
Вручающая тыквы женихам,
Бряцающим оружьем по весне
(Не всякий гонг в руке мечом грубеет…),
Не знающим, что семя Одиссея
Взошло великой песнею во мне!..

Я все еще не ведома… себе.
И вряд ли мне пристало знать причину
Деления судьбы на половины,
Где каждой надлежит любовь воспеть…



ОГОНЬ ВОСХОДИТ ВВЫСЬ

 

Огонь струится ввысь. Свеча рыдает воском.
Упрямые дожди размыли синеву.
Израненной душе идти дорогой скользкой —
Отчаянно… Но все ж — иду — равно — живу.
На краешке времен дрожит крупица соли.
Она — всего лишь миг, где мы с тобой вдвоем:
Летящее в веках намоленное поле,
И белый-белый храм стоит на поле том…
Не ждать тебя… Не знать… Твое не помнить имя!..
Бояться у свечи сорваться невзначай:
— Люблю!.. И видеть как меж ливнями густыми —
Огонь восходит ввысь!.. Псалмы поет свеча…



ДОЖДЬ МНОГОЛИК

 

Дождь многолик, многословен, к тому ж — многорук:
Теплыми струйками нежит лицо, обтекает запястья,
Шелковой ниточкой штопает рваные раны души…
Как уклониться от этой печали в июле?
Я… не люблю тебя больше. Кто-то позвал
Выйти в грозу и довериться ливню, как прежде!
Плакать и плакать ему, повествуя ветрам,
Как я, с не равною огненной болью смиряюсь…



*   *   *

 

Долго ли, коротко ль веру по нитке стяжать,
И запрокидывать голову в небо, и мудрствовать смело,
И вопрошать: кто я — тело, в котором творится душа,
Или душа, обреченная мыслью на тело?..



Яндекс.Метрика Top.Mail.Ru